Во взгляде Рогнеды мелькнула заинтересованность, и давно на Данилу не смотрели таким взглядом, будто прицениваясь, выбирали, как товар, стоит ли купить или не нужен. Прямо как несколько лет назад на рабском рынке.
– И что же, ты сам грамоте разумеешь?
– Да я так, алфавит знаю словенский, у нас его еще тьмутараканским называют, ну и греческие буквы тоже знаю, а вот читаю я не очень.
– А сам ты откуда родом?
– Издалека, – лаконично ответил Данила.
– Хм… – Рогнеда слегка наморщила бровки, задумалась. Сейчас Данила был точно уверен, что в Киеве никто над ней не решился бы подшутить или унизить, типа, а это ты наложница князя, он тебя изнасиловал и убил твоих родителей. Тем более такой телохранитель рядом.
– Устах, – обратилась княжна как раз к нему, – а ты что о Булгарии думаешь? Ты ведь там долго жил?
– Бывал, действительно богатая страна. – Варяг потер толстенную золотую гривну на шее, скрученную из нескольких прядей драгоценной проволоки, искусно переплетенную, нечто подобное он видел только у князя и самых важных бояр. – Кто там сейчас правит, воевода Самуил?
– Да, из четырех братьев остались только двое, и Самуил всех крепко держит под своей рукой. Этим летом очень сильно побил ромейского кесаря.
– А может ли ромейский кесарь предложить моему мужу союз против Булгарии, как когда-то его отцу?
Данила подумал и решил ответить честно:
– Предложить кесарь может все что угодно, моя княжна, но вряд ли Владимир согласится. Тем более Булгария для него сейчас не самая важная проблема.
Рогнеда перевела взор на Торвальда, стоящего за спиной Данила, над его плечом произошел обмен взглядами.
– Тогда, может, стоит заключить с Булгарией союз?
Очень скользкий вопрос, если учесть, что Молодцов участвовал в идее сватовства сразу и сестры Самуила, и сестры булгарского кесаря к князю Владимиру, но он опять решил не отпираться и сказать честно:
– Очень мудрая мысль, княжна, вместе мы сильнее, чем порознь.
– Что ж, Торвальд говорил о тебе много хорошего, и я полагаю, не зря. Из обережников могут выйти хорошие воины. Устах, ты ведь тоже когда-то был обережником, – обратилась Рогнеда вдруг к своему телохранителю.
– То давно было, моя княжна, но время и впрямь было веселое. Будучи обережником, можно славу большую завоевать, не меньше, чем воюя в хирде или в дружине. А парень передо мной и впрямь славный. Умный больно, но это кому как. Знавал я одного такого умника. – Устах улыбнулся в усы. – Слушай, Молодец, – варяг вдруг сделал шаг, хлопнул Данилу по плечу, – не робей, держи свое слово и живи по Правде, тогда доблесть и слава к тебе сами придут! Поверь мне, я знаю, что говорю. А богатства по-всякому можно нажить, всего золота на земле все одно не завоюешь.
