Не успел он слезть с кровати, как Улада подала ему сапоги.
– Спасибо, – рассеянно сказал он, надевая обувь.
Как был, в одних штанах и с голым торсом, вышел на морозный воздух. Вдохнул! Ах, хорошо все-таки, что в домах топят по-черному, заметно и непривычно для него, особенно на улице.
Налюбовавшись на красный шар солнца, заходящий в забор подворья, Молодцов, похрустывая снежком, подошел к бочке, из которой поили скот, разбил на ней лед и несколько раз ополоснулся.
Бррр… вот теперь стало совсем хорошо, Данила побежал обратно, как заяц в брачный период, прыгая через две ступеньки, в теплые объятия своей любимой.
– А вот и я, – поздоровался, по давнишней привычке наступил носком одного сапога на пятку другого, разуваясь. Нисколько не заботясь при этом о сохранности обуви, которая тут стоила огромных денег, даже дороже одежды, потому что все стоящие сапоги проклеивали драгоценным рыбьим клеем, да еще несколькими сортами, прямо как боевые луки.
– Ну ты что, Даниил? – добродушно укорила его Улада, сама непосредственность; она опять опустилась на колени и сняла второй сапог.
– Улада, а ты чего? – в свою очередь, спросил Молодцов.
– Ну я же тебе почти жена, а жена должна снимать с мужа сапоги, как иначе.
– Ой, родная, ну что за… – он чуть не сказал, «Средневековье», – такие обычаи. Ты моя невеста, и мне не важно, чтобы мне что-то там снимала. – Данила поднял Уладу под плечи, а потом легко взял на руки, отнес на их ложе. – Ну что, договорились?
Девушка опять молчала, ох, ну кто их поймет.
– Что не так, ладушка моя?
– Ты не хочешь, чтобы я тебе была как настоящая жена, да?
– Что, ну вот с чего ты взяла, что я не хочу, чтобы сапоги мне снимала?
Молчание.
– Ой, ну ладно, снимай что хочешь, я не против.
– Даниил, я видела таких мужчин, они хотят, чтобы у них были жены, но как бы и не жены. Они только и думают, как погулять на капищах Волоха. – Девушка старательно прятала взгляд, а Данила не понял, что она имеет в виду. – И жен своих на праздниках отдают просто так, потому что им так нравится. – Теперь Молодцов въехал. – И теперь ты, Даниил, ты знаешь, кем я была раньше, ты сделал меня своей невестой, а теперь не хочешь…
Молодцов ласково взял ее за подбородок и повернул очаровательное личико к себе.
– Ты моя, – сказал он, глядя в глаза Уладе. – Мне плевать, кем ты была раньше, плевать на обычаи. Я полюбил тебя и взял с собой потому, что ты была добрая, ласковая и искренняя. Только это для меня важно. Только ты и я. Все!
