Данила понял, что за всеми этими движениями кроется какой-то смысл, но понять его не смог. Он никогда не был силен в балете. Замерев на пару ударов сердца в позе со сведенными над головой руками, Улада громко выдохнула, вся мокрая от пота и довольная, с улыбкой упала на кровать. В объятия к Даниле. Тот погладил ее по пушистым русым волосам.
– Тебе понравилось? – спросила девушка.
– Очень. Так красиво, это непростой танец, так ведь?
– Ты заметил, – Улада положила голову Молодцову на колени, – да, он особенный. Я никогда его не танцевала… в доме удовольствий.
– Правильно, – Данила сделал вид, что не заметил ее смущения, – он не для этого предназначен.
Девушка опять на него задумчиво посмотрела.
– Знаешь, кому бы другому я этого не сказала, он бы меня за это ударил, но… мне иногда кажется, ты похож на женщину.
– Вот это новость. – Данила не обиделся, он захохотал. – А почему, можно узнать?
– Ты иногда видишь и чувствуешь то, что не положено мужчине.
– Кем не положено?
– Богами.
Данила фыркнул.
– Есть вещуны и иные ведающие люди, но ты не такой. Ты другой, – в очередной раз сказала девушка. – Поэтому ты обратил внимание на меня, тогда в Новгороде, понял, что я доношу боярину на других.
Улада опять потерлась щекой, как кошечка, словно заглаживала вину перед хозяином или боялась, что Данила обидится.
– А тот боярин, что же, он тоже был другой?
– Нет, что ты, он у ромеев это подглядел. Они горазды на всякие выдумки.
– Тогда ромеи, выходит, другие?
– Нет, не знаю, как объяснить… Ты внимательный, заботливый, обращаешь внимание на то, на что мужчины обычно и глаз не бросят. А ромеи, они хитрые и злые, только о себе думают и мошне своей. – Данила хмыкнул про себя после такой характеристики. – А ты такой… чуткий, но к простым людям.
– А другие, значит, не чуткие.
– Чуткие, – всерьез сказала Улада, – но к другому; бывает, воин лежит в постели, и думаешь, тебе ничего не стоит ему горло перехватить, но стоит к ножу потянуться, он сразу зашевелится, а если за рукоять схватить, так сразу и проснется. – Теперь Молодцов внимательно слушал, не перебивая. – А иной взглянет раз на тебя и все про тебя поймет, как батька твой Воислав, к примеру. У тебя же к простым, вроде бы незаметным вещам внимание есть. Понимаешь?
– Вроде бы… – Данила задумчиво почесал за ухом.
– А еще ты добрый. – Улада обхватила его шею, подтянулась, поцеловала долго в губы.
– Ну всего захвалила, – ответил Молодцов, смакуя вкус девушки на языке. – Ладно, я отлучусь ненадолго, сейчас вернусь.
