– Тебя батька зовет, – сказал он, нагнувшись к самому уху, чтобы не перекрикивать шум.
– Да? Сейчас бегу.
– Да не торопись, – вальяжно ответил Шибрида, – радуйся, пируй. Мясо доешь.
Сам он приложился к кружке с пенным пивом. Так они и пошли, один с пивом, другой с куском мяса. Впрочем, гусятину Данила по пути доел, пока Шибрида вывел его на улицу, где дышал свежим воздухом Воислав.
– Привел, как и сказал, батька.
– Хорошо, – ответил Воислав. – Иди, но на пиво не налегай, помни, вечером мы с тобой уезжаем. – Шибрида с достоинством кивнул. – Ну, что, Молодец, говорить можешь, я вижу, ты к хмелю дюже крепок. – Данила скромно промолчал. – Да ладно, не зардейся, обычно эта привычка у старших мужей появляется, а у вас, я смотрю, и среди молодых в чести.
Молодцов не отвечал, что ему еще говорить, тем более батька все верно понял про алкоголь.
– Ладно, не будем пустословить, – видя смущение своего человека, сменил тему Воислав. – То, что мы про Владимира обсуждали, помнишь?
– Про князя? Да, не забыл. Нужно идти, я готов! – Данила даже выпрямился, как будто по стойке «смирно».
– Охолонь, – осадил его батька, – князь на полюдье все еще, там задержится, сам знаешь. Пиры, ловитвы. Владимир это дело любит. К марту обернется, как раз когда будут караваны на юг. Но я тобой обо всем заранее хотел поговорить. Потому что после времени может не быть, сам видишь, мы уезжаем. – Данила не успел спросить куда, а батька продолжал: – Помни, не просто тебя к князю с собой возьму. Я и расскажу ему все о том, как помог всем нам, как в Академию пробрался, как жизнью рисковал и как лихо у тебя все получилось.
– Так уж и лихо…
– Не спорь, – одернул Воислав. – Владимиру это может понравиться, и он предложит тебе ему служить.
– Но, батька, ты же уже присягнул ему.
– Присягнул ему только я один, за всю ватагу, а я говорю тебе о личной присяге, – терпеливо растолковал все своему олуху-ученику Воислав. – Да и, честно скажу, у меня был уговор с Добрыней. Так что как исполню я княжье поручение, то больше ему служить не буду.
– Как это? – У Данилы не укладывалось, как это можно перестать служить не кому-нибудь, а князю Киева. – Ты что же, обратно обережником станешь?
– Да нет, земля мне обещана, на ней и осяду.
– Ты? Да как же это? – Теперь Воислав совсем огорошил Данилу.
– Ты молод, еще не понимаешь, что устать можно и от битв, и от дальних стран, и от приключений. И оказывается, все, что ты искал, было совсем рядом, достаточно руку протянуть. Но не переживай, Даниил, – батька положил ему руки на плечи, встряхнул, – ты всегда будешь званым гостем в моем поместье.
