На самом деле Джон влетел головой прямо в живот самозваному хозяину вагона. А стеной этот живот причудился потому, что хозяин при ближайшем рассмотрении оказался худым и костистым, как скелет. Собственно, и живота у него не было никакого.
Побарахтавшись на полу, оба вскочили, сверкая ненавистью в глазах, и уставились друг на друга.
Усатое землистое лицо хозяина вагона было перекошено решимостью стоять за свою собственность насмерть. Но Джон углядел за этой решимостью и страх. Обыкновенный человеческий страх. Хозяину, честно говоря, было чего бояться. Даже в свои семнадцать лет Джон был куда крупнее и мускулистее его. Именно поэтому Джон опустил сжатые в кулаки руки, бросил в угол мешок и сказал:
— Места много, дружище, поедем вдвоем.
Хозяин понял, что сила не на его стороне, и тоже сменил гнев на милость.
— Лезут тут всякие, думают, они одни такие хитрые, — пробурчал он, отходя в другой угол вагона.
— Ладно, не пришпоривай, когда приехал, — сказал Джон. — Давай лучше знакомиться. Меня зовут Иоанн.
— Первый раз слышу такое дурацкое имя, — сказал незнакомец, довольный тем, что удалось уколоть непрошеного гостя.
— А я бьюсь об заклад, что ты это имя слышал раз тысячу, не меньше.
— Ха-ха, тебе откуда знать?! Говорю, не слышал, значит, не слышал.
— Так давай поспорим! — обрадовался Джон.
— Давай! — сказал незнакомец и протянул свою костистую руку.
Они поспорили на три щелбана, и незнакомец уже занес свои костлявые персты над лбом Джона, когда тот спросил:
— А тебя как?
— Мое имя самое популярное в этой Богом забытой стране. Догадайся!
— Иоанн, — сказал Джон и хитро улыбнулся.
— Сам ты это слово! — обиделся незнакомец. — Меня зовут Джон.
— Ха-ха-ха! — расхохотался парень. — Значит, ты это имя слышишь каждый день, мистер! Ведь Иоанн и Джон — это одно и то же имя! Только Иоанн — по-латыни. Понял? А мы с тобой, выходит, — тезки!
Хозяин растерянно хлопал глазами.
— Ну, подставляй лоб, Жан. Жан — это то же самое, но по-французски.
— Ученый, да? — почему-то обиделся хозяин.
— Я-то? Нет, просто грамотный.
Старый Джон снял свою потрепанную шляпу и покорно подставил морщинистый лоб.
— Ладно, верховный судья постановил — помиловать старого Я на…
— А это?
— Это по-славянски. И переменить наказание. Давай, старик, рассказывай о себе.
Джон уселся на солому и приготовился внимательно слушать. Но старик вовсе не собирался что-либо рассказывать.
— Нет, — сказал он твердо. — Я не хочу так, мы поспорили, я проиграл. Бей.
