Уэйд приехал под вечер.
Как только Скарлетт увидела повозку, сворачивающую к дому, она сразу же поняла, что случилось что-то плохое.
Таков уж жизненный закон: дети приезжают к матери только тогда, когда у них нет денег или случилась беда. Скарлетт никак не могла привыкнуть к этому. Она вообще не могла привыкнуть к тому, что дети живут отдельно. В ее детстве и юности все было не так. Семьи держались вместе. Мальчики наследовали дело отца, дочери приводили мужей, и те тоже становились помощниками хозяина. Бывало, строили отдельные дома, но не в другом городе, а рядом с усадьбой. За обедом вся семья собиралась за столом, и отсутствовать кто-то мог лишь по экстраординарным причинам — болезнь, отъезд или тюрьма, не дай Бог.
Теперь семьи разваливались. Это происходило на глазах. Казавшиеся такими крепкими семейные кланы таяли, дети уезжали, больше того, бывало так, что муж и жена разводились. Это уже не лезло ни в какие рамки. Да, чувствовалось, что двадцатый век на пороге.
Уэйд не умел скрывать своих чувств. Лицо у него было испуганным, словно у ребенка, он быстро поцеловал мать и сразу же сказал:
— Мама, беда.
Скарлетт молча кивнула и пошла в дом. Она знала, что Уэйд сможет толково объяснить все только после того, как поест и выпьет кофе.
Она спокойно покормила сына, расспрашивая его о пустяках, и лишь затем, усевшись в свое любимое кресло — а у нее с возрастом стали появляться любимые вещи, — сказала:
— Ну а теперь я тебя слушаю.
— Ма, помнишь, я говорил тебе о чиновнике по земельным делам?
— Да, помню.
— Он снова приходил, ма.
— Вот как? И чего же он хотел?
— Ма, он говорит, что в арбитражном суде лежит заявление, в котором оспаривается твое право на владение Тарой.
Скарлетт улыбнулась.
— А там случайно не лежит заявление, оспаривающее мою принадлежность к женскому полу? — спросила она.
— Ма, насколько я понял, это очень серьезно. Некий человек…
— Какой?
— Я не знаю, ма.
— Почему, Уэйд? — Скарлетт вскинула брови.
— Чиновник не назвал его имени…
— Странно!
— Очень странно, ма. Чиновник говорит, что человек опасается за свою жизнь.
— Очень правильно делает. Таких людей надо вешать, как растлителей закона.
— Ма, так вот чиновник говорит, что аноним предъявил суду какие-то очень веские доказательства, которые ставят под сомнение твое владение Тарой.
— Какие же это доказательства, Уэйд?
