Обратил внимание генерал и на то, что немецкая пехота была сильна своим автоматическим огнем, но атаковала медленно, нерешительно. Нередко немецкие автоматчики вели огонь по пустому месту, как бы пугали противника. Эти наблюдения, изучение слабых и сильных сторон врага позволяли судить о том, как он организует бой, давали возможность использовать промахи противника, умело маневрировать и наносить контратаки по его расстроенным боевым порядкам, отводить ночью свои войска на более выгодный рубеж обороны…
В то время как фашистское командование считало падение Сталинграда делом ближайших дней и разрабатывало ритуалы воинских торжеств в поверженном городе, темпы наступления немецких войск падали не по дням, а по часам… На картах, расцвеченных карандашами всех цветов, лежащих в штабах и на столе самого фюрера, предполагаемое падение Сталинграда было помечено 25 июля… А войска Гитлера в это время находились в 150 километрах от города.
И после 25 июля немцы столкнулись со стойкостью и упорством нашей обороны, и им потребовалось больше трех недель, чтобы дойти до большой излучины Дона к Калачу (см. схему № 1).
Несомненный интерес в этой связи представляют воспоминания адъютанта штаба 6-й немецкой армии, наступавшей на Сталинград, полковника Адама. На пути к Калачу он взял в свою машину двух солдат, участников сражения под Калачом, и они поделились с ним впечатлениями о пережитых боях.
— В таком пекле даже здесь, на востоке, мне еще не приходилось бывать, — сказал ему ефрейтор. — Задал нам Иван жару, у нас только искры из глаз сыпались. Счастье еще, что наши окопы глубокие, иначе от нас ничего бы не осталось. Артиллерия у русских знатная… А самое большое проклятье — это «катюши». Где они тюкнут, там человек и охнуть не успеет… А как идет в атаку советская пехота! Я от их «ура» чуть совсем не спятил! Откуда берется эта удаль и презрение к смерти? Разве такое может быть только оттого, что за спиной стоит комиссар с пистолетом в руке? Мне сдается, есть у русских кое-что такое, о чем мы и понятия не имеем.
Другой позволил себе еще большую вольность. Он обратился к полковнику с вопросом:
— Ну как, господин полковник, конец этому скоро будет? Еще три недели назад наш ротный рассказывал нам, будто Красная Армия окончательно разбита и мы, дескать, скоро отдохнем.
И полковник дал этим солдатам уклончивый ответ, так как он и сам уже во многом сомневался. Он сказал:
— Сейчас нам нужно прежде всего взять Сталинград, а тогда посмотрим.
