— Довериться тебе? — чуть ли не с улыбкой переспрашиваю.
— Наследник не просто так поставил нас в пару…
— Наследник хотел, чтобы ты следил за мной…
— … это же очевидно, что я могу помочь тебе…
— … и не дал убить меня своим врагам до твоего слушания…
— … а ты делаешь всё, что угодно, но только не то, чего от тебя ждут…
— … как я вообще могу доверять своим тюремщикам?!
— … тебе выпал такой редкий шанс…
— А что я должна делать, и чего от меня ждут? — останавливаю этот поток слов, зацепившись за его фразу.
— Тюремщикам? — останавливается и Рес, глядя на меня с изумлением, переплетённым с… разочарованием?.. Поджимаю губы, пытаясь разобраться в своих чувствах по этому поводу, — Я дал тебе столько свободы, сколько сам никогда не получал. А ты до сих пор считаешь меня своим тюремщиком?
— Наше с тобой понимание свободы очень сильно отличается, — произношу напряженно.
— Это факт, — соглашается Рес, и почему-то я чувствую, что его мнение о моём видении свободы — очень невысоко.
Молчу, не зная, что ещё тут можно сказать.
— Меня приставили к тебе не просто потому, что я должен защитить тебя, и не потому, что мы с тобой оба — энергомаги. Меня приставили к тебе, потому что наследник увидел твой потенциал. И он дал тебе шанс — заработать право на уютную жизнь в родовом особняке: с крышей над головой, без угрозы быть уничтоженной за преступление своей матери… с возможностью защищать спину будущего императора — если ты пройдёшь все испытания достойно. А что делаешь ты? Бунтуешь, капризничаешь, строишь козни за его спиной и пытаешься манипулировать мной.
— Ты знаешь о записках, — догадалась я.
— Ты должна понять: пока я охраняю тебя и твой дом, в нём НИЧЕГО не произойдёт без моего ведома, — отвечает Рес, глядя в мои глаза, а затем чуть тише добавляет, — Я был о тебе лучшего мнения.
Эти слова ранят в самое сердце.
— Что… ты…
— Я всё ждал, когда ты мне сама расскажешь, но ты все не торопилась.
— И что теперь будет? — спрашиваю негромко.
Он не произносил этого вслух, но я словно слышала его слова: «Я был о тебе лучшего мнения. Но ты такая же, как мать».
— Завтра ты принесёшь клятву императору. После этого возможности интриговать за спиной наследника у тебя уже не будет, — произносит Рес и начинает идти к дому.
— Рес, я не хочу… — вырывается из меня.
«Не хочу превратиться в копию тебя»; я также не произношу этих слов вслух, но голубоглазый меня понимает:
— У тебя нет других вариантов, — сухо отвечает тот, разворачиваясь ко мне, а затем добавляет чуть мягче, — ты привыкнешь. Я буду рядом, — и он вновь разворачивается и уходит в дом.
