‒ Чего бы я больше всего хотел, так это увидеть какого-нибудь 'томми'. Хоть что-нибудь из нормального мира. Корабль, самолет. По крайней мере, я имел бы надежду, что, возможно, не окончательно спятил. Мне кажется, что все это какой-то сон.
* * *
На расвете навел шороху дежурный акустик. В течение долгого времени он не мог выдавить из себя сколько-нибудь внятного доклада. Речь шла ни о вражеском корабле, ни о чем ином, что он мог бы идентифицировать.
Слышно было шум. Могучий, протяжный и неудержимый, как звук большого водопада.
Райнхардт забрал у него наушники и некоторое время сам сидел, склонившись над постом акустика, с глупым выражением на лице, прижимая к уху трубку микрофона. Затем вышел на палубу мостика.
‒ Стена тумана прямо по курсу, герр оберлейтенант! ‒ доложил вахтенный матрос. ‒ По всему горизонту перед кораблем.
Действительно, субмарина двигалась прямо в направлении стены белого пара, стоящей впереди по всей ширине моря, и стена эта заметно приближалась.
‒ Не нравится мне это! ‒ сказал Райнхардт. ‒ Стоп машина!
Монотоннный шум дизелей сменился звуком холостого хода, но корабль продолжал двигаться с той же скоростью, если не быстрее.
‒ Назад обоими! ‒ крикнул Райхардт. За кормой послышалось бурление воды, но субмарина продолжала медленное движение вперед.
‒ Что-то нас тащит, ‒ сказал Вихтельман. ‒ Словно течение какое-то.
Райнхардт спустился в центральный пост.
‒ Перископ вверх! На всю высоту!
Раздался визг двигателя и труба перископа выдвинулась высоко над рубкой. Райнхардт перевернул фуражку козырьком назад и приник лицом к окуляру.
Спустя несколько мгновений, он наконец оторвался от него, бледный как полотно.
‒ Полный назад! Что есть мочи!
‒ Что там?
Райнхардт поднялся с сидения перископа.
‒ Конец света. Мы достигли горизонта. Если не верите ‒ взгляните сами, ‒ и побежал вверх по лестнице на мостик.
В самом деле. Море заканчивалось, как ножом обрезанное, и воды, переливаясь через край, обрушивались в пустоту, поднимая в воздух тучи водяной пыли. И так было до самого конца горизонта. Огромная полусфера неба и бесконечный гигантский водопад.
Двигатели ревели, за кормой кипела вода и поднимались клубы черного дыма.
‒ Поворот! Резко! Руль сто! Полный вперед! ‒ ревел Райнхардт по громкой связи.
Корабль, дрожа, как конь, страдающий лихорадкой, начал разворот, но чувствовалось, что делает это по какой-то ненормально широкой дуге.
‒ Левый дизель, малый вперед! Правый, полный вперед! ‒ кричал Райнхардт.
