Юмис замолчал, выжидающе глядя на собеседника. Молчал и Каниэл. Сведения и впрямь были очень важными, одна беда — голословными.
— По моему скромному мнению, члены Императорского совета должны об этом узнать, — снова заговорил Дайлар.
— Да, дядя, вы правы, но, к сожалению, всё это бездоказательно. При всём уважении к вам должен заметить, что вы говорите с чужих слов, а что касается непосредственного свидетеля, то, как вам известно, показания раба принимаются лишь при условии, что они получены под пыткой.
— Потому-то я и пришёл к тебе. Я не хочу отдавать палачам столь преданного мне человека. Это была бы плохая награда за его верность.
— Ну, — заметил Лавар, — вообще-то выход есть. Освободите вашего раба, и он, как вольноотпущенник, получит право свидетельствовать без пытки.
Дядюшка обиженно засопел. Каниэл смотрел на него, пряча усмешку. Разумеется, Юмис хотел бы уберечь своего раба от допроса с пристрастием, но благодарностью тут и не пахло. Просто не хочет нового ущерба своему изрядно уменьшившемуся имуществу. Лечить-то беднягу придется за свой счёт.
— Но я подумаю, что тут можно сделать, — пообещал Каниэл. — И если ваши сведения подтвердятся, благодарность Совета вам обеспечена.
— Мальчик мой, я знал, что могу на тебя положиться!
За дверью раздались шаги, звякнуло оружие, кто-то что-то спросил, кто-то ответил. Снова что-то звякнуло, обмен репликами за дверью перерос в короткий, но бурный спор.
— Кажется, это к тебе, — сонно сказала Фрина.
Подтверждая её слова, раздался осторожный стук в дверь. Помянув демонов преисподней, Гирхарт поднялся с ложа и быстро оделся. Открыв дверь, он нос к носу столкнулся с Исмиром, который уже занёс руку для повторного стука.
— Что там? — раздражённо поинтересовался Гирхарт. — Пожар?
— Прошу прощения, генерал, — извиняющимся тоном сказал смунец. — Прибыл коэнский ювелир. Вы сказали, как только он появится, сразу вести его к вам.
Гирхарт вздохнул и шагнул в приёмную, прикрыв за собой дверь спальни.
— Ну, раз сказал, значит веди.
Ювелир был бледным худым человечком с острым носом, ещё не старым, но с успевшими изрядно поседеть волосами. Войдя в комнату, он откинул капюшон тёмного плаща, на котором блестели капли дождя, быстро стрельнул глазами по всем углам и осторожно присел на краешек предложенного стула. Он походил на дикого зверька, который и хочет взять угощение с протянутой ладони, и боится ловушки, а потому в любой момент готов сорваться с места и исчезнуть.
