Шеридан подумал, что от волнения Анна стала еще красивее.
— Я надеялась, что ты приедешь раньше, — в голосе Анны слышался упрек.
— Меня задержали, — ответил Шеридан, и это была чистая правда. Его действительно задержали… и в первую очередь его собственная трусость. И где же главный виновник торжества? Поворачивает время вспять? — Шеридан старался говорить небрежно.
— Он в лаборатории, — кивнула Анна и посмотрела на сводчатое окно чердака, приспособленного профессором для своей работы.
— Ты хочешь, чтобы я поднялся к нему?
— Да, пожалуйста, но, Ричард… у меня есть к тебе еще одно дело. Ричард… ты мне нужен… ты и сам не представляешь, как… Может, я тоже схожу с ума. Мне все время слышится странный гул, или звон, эхом отдающийся по всему дому. Он очень далекий, и одновременно звучит совсем рядом. Временами словно внутри меня самой. Как будто… — она запнулась. Давай лучше пройдем в дом. С истеричными женщинами лучше разговаривать не на пороге, а в уютной гостиной.
Как только Анна упомянула о гуле, Шеридан почувствовал, как у него внутри все похолодело. Бездумно, как автомат, он прошел за девушкой в дом.
Она как раз открыла дверь в гостиную, когда он положил руку ей на плечо. С невысказанной мольбой во взоре она повернулась к нему…
— Анна, я тоже слышал этот звон, — признался Шеридан, беря ее за руку… такие холодные руки, даже холоднее его собственных. — Он как-то связан со сном… который я никак не могу вспомнить.
Анна побледнела как полотно. Внезапно она оказалась в его объятьях, крепко прижимаясь к его груди. Она дрожала.
— Ричард, обними меня. Покрепче. Пожалуйста… Я никогда не думала, что мне может быть так страшно.
От сознания того, что Анна полагается на него, что ей нужна его помощь, Шеридан как-то сразу успокоился. Его панику как рукой сняло.
— Анна, дорогая, что бы это ни было, мы вместе. Вместе мы разберемся, в чем дело… а, возможно, и вправим мозги виновникам.
— И зачем я только тебя прогнала? — прошептала она, еще крепче прижимаясь к Шеридану.
— Что бы ни случилось, помни, что я тебя люблю. И буду любить тебя. Всегда.
Закрыв глаза, она подставила губы для поцелуя.
Но в этот миг, казалось, все кругом заходило ходуном. И стены, и мебель зашатались, словно при землетрясении. А потом раздался гул, такой громкий, что он ощущался каждой порой тела. Он рвался к темной обители мозга, безумно, как цунами, захлестывая пресыщенные нервы.
Ураган набирал силу, и Шеридан, из последних сил поддерживая Анну, знал, что долго они не продержатся. Он знал — ничто не сможет противостоять ярости страшного звукового вихря, способного в единый момент вытрясти всю жизнь из их тел. Его отупевший разум понимал, что у этого звука нет и не может быть конца — так же, как у него не было и начала.
