Он все больше распалялся. Теперь лицо покраснело и тонкие губы гневно кривились.
Вервольф молчал, ожидая, пока допрашиваемый перебесится. Не впервой.
Целитель кашлянул, передернул плечами, поправил чемоданчик на коленях и, поджав губы, отрывисто произнес:
— Аморелия была ужасной пациенткой. Своенравна, необязательна. Но она была для меня отличным шансом себя проявить. Благодаря тому, что среди моих пациентов значилась эта фамилия, мне открылись двери в респектабельные дома. Поэтому я относился к ней с уважением. И срывался на каждый вызов, которые случались только потому, что она не выполняла предписания — не соблюдала диету, переоценивала свои физические силы… С предыдущим своим лекарем она без конца спорила на тему лекарственных назначений, поэтому я сократил препараты до сурово необходимого минимума. Так что я понятия не имею, откуда у нее могла взяться еще одна настойка ландыша.
Вольфгер продолжал молчать, изучая собеседника тяжелым взглядом исподлобья. И доктор, как и многие на этом стуле до него, занервничал.
— Если вы хотите услышать мое предположение, как врача, то меня совершенно не удивило бы, если бы госпожа Ревенбрандт приобрела ее по чьему-нибудь совету и принимала самовольно. Она не была особенно высокого мнения о целителях…
Капитан отмер и убрал оба пузырька обратно в ящик.
— Благодарю, господин Корнес. Вы можете быть свободны. Сержант Кост и рядовой Драу проводят вас до дома, где в вашем присутствии произведут обыск.
— Как вам будет угодно, — надменно и оскорбленно бросил целитель, поднялся и стремительно покинул капитанский кабинет.
Вольфгер задумчиво вздохнул. Вот уж к кому он бы не обратился за лечением, несмотря на наилучшие рекомендации от Вильфа Коста, так это к Тобиасу Корнесу. Целитель вервольфу категорически не нравился. Не любил он таких лощеных напыщенных типов, для которых целительство — это в первую очередь заработок. Есть все же профессии, в которых во главе угла должны стоять более значимые вещи.
Впрочем, возможно, он просто смотрит со своей колокольни. Вот уж куда-куда, а в стражу точно не из любви к материальным ценностям идут!
Ладно, на сегодня с делами Корвинов-Ревенбрандтов, волчьими сердцами и прочей головной болью из той же области пока все. И пусть там все еще беспросветно, зато на других фронтах имеются подвижки. Схваченный торговец фальшивыми драгоценностями, наконец, раскололся, и в связи с этим…
Капитан размял шею, достал из ящика стола лист с золоченым гербом для особо важных бумаг и принялся писать.
