— Сипанго, Индия… три корабля ведет генуэзец дон Христофор Колумб.
— Индия?.. — переспросил Мартирос.
— Сипанго, Индия… — повторил с виселицы юноша, продолжая жевать апельсин.
Все в Мартиросе перевернулось, перемешались разум и чувство, но он взял себя в руки, он поразмыслил, прикинул, потом весь просиял и бросился обнимать Томазо и Мустафу, повторяя:
— Индия, Томазо… От Индии до Армении рукой подать. Идем, Томазо… Я приду домой, я буду дома… в Армении, Томазо…
И, увидев Томазо, грустно улыбавшегося, Мартирос вдруг понял, что думает только о себе, и захотел исправить ошибку:
— Ты, Томазо, разбогатеешь в Индии, вернешься в Венецию, построишь настоящий театр… Ты, Мустафа, найдешь в Сипанго все, что хочешь, а оттуда пойдешь в Персию, разве тебе не хочется домой?.. Дома хорошо…
У причала стояли три парусных судна Христофора Колумба — «Пинта», «Ниньо» и «Санта-Мария». На пристани толпились опытные моряки, мелкие служащие, люди с пылким воображением и просто обыватели — жители Палоса смотрели на эти три корабля, молча стоявших у берега, но никто не осмеливался сделать первый шаг и подняться на корабль. Колумб и его друзья братья Алонсо обещали большие суммы, говорили речи, но результатов пока никаких не было. Город все более замыкался в себе и молчал, настороженный. Впрочем, Колумб знал цену молчанию. «Чем дольше будут молчать, тем нам выгоднее, — сказал он, — всякое молчание кончается взрывом…» И в самом деле взорвалось молчание. Первым поднялся на корабль бежавший из тюрьмы убийца, назвавшийся Батисто. Колумб ни о чем не стал его спрашивать, посмотрел ему в глаза и хлопнул по спине:
— Ты породишь смелое, хорошее племя, Батисто…
Батисто выдали мешок денег, и он день и ночь просиживал в тавернах города, сорил деньгами как истинный дворянин, осыпал музыкантов и танцовщиков горстями мараведи и говорил, что идет с Колумбом в Сипанго.
Потом пришли еще двое, потом сразу трое. И пошло, и пошло. Пришли обиженные и обидчики, пришли верующие и неверующие, пришли люди, для которых нищета была хуже смерти, пришли те, кто не мог найти себе места на этой земле, пришли должники, убегавшие от своих кредиторов, пришли люди, втайне лелеявшие мечту жениться на дочери индийского шаха, пришли те, кто не знал, куда приложить свои силы, пришел всякий несчастный люд, которому казалось, что всюду лучше, чем у него дома…
На корабле можно было увидеть моряков в полосатых чулках и испанских грандов, священников в черных одеждах и настоящих морских волков, которые знали каждый остров в океане; пришли и люди, никогда и шагу не ступавшие дальше своего Палоса, пришел даже один рыцарь…
