Уже целую неделю Колумб выступал перед народом. Он держал речь где только мог — на базарах и в постоялых дворах, в корчме и в церкви…
Высокий, русоволосый, весь в веснушках, с зелеными горящими глазами, он напоминал то опытного мореплавателя, то вора, то на философа смахивал, то на епископа. Он рубил воздух сильными руками, с силой бросал слова в толпу, казался разгневанным, через минуту шутил, потом говорил повелительно и резко, мгновенно делался вежливым, мягко, вкрадчиво шептал… Он был горд, как король, находчив, как шулер, властен, как полководец, льстив, как старая лиса…
Вот что говорил он поздней ночью собравшимся в корчме горожанам:
— Сеньоры, если бы я вас не знал, я бы сказал вам: покупайте печки, собирайте перо, шейте мягкие подушки, ложитесь в тепленькую постель, и пусть белый известковый потолок будет вашим небом, соломенная кушетка — югом, брюхатая кошка и веник — севером, ночной горшок — западом… Перед тем как лечь спать, ваши жены почешут вам спину, выловят всех вшей в голове и пощекочут пятки… Накройтесь с головой одеялом и вдыхайте свой собственный запах… — В глазах Колумба зажегся зеленый свет, он протянул вперед руку и заговорил с достоинством, серьезно и проникновенно: — Но я знаю вас… я хорошо вас знаю… вон, я вижу, Родригес хочет выстрелить в меня, а Чачу вытащил свою наваху, чтобы бросить ее мне в лицо… Правильно, Родригес, стреляй, если я еще раз повторю то, что сказал, потому что я оскорбил тебя… Но я молчу, я ничего больше не говорю… — Он помолчал с минуту, весь подался вперед, и с его языка сорвались слова страстные и сильные — Колумб приказывал: — Я скажу — сеньоры моряки, сеньоры мужчины, идемте со мной в Сипанго, идемте к этим новым землям, где золота и драгоценных камней так много, что из них можно сплести покрывало, которое покроет весь ваш город. Вы увидите там такие фрукты, названия которых нет ни на одном языке… На каждом шагу вам будут встречаться новые растения, из них вы приготовите острые приправы, ваши обеды будут самыми вкусными, ваши жены будут благоухать, умащенные нездешними благовониями. Вставайте, мужчины Палоса, «Пинта», «Ниньо» и «Санта-Мария» ждут вас! Солнце, ветер, песня и море!.. Юг, север, запад, восток!.. Наша отчизна — богатство и смелость! Я, Христофор Колумб, говорю вам: идемте к новым землям, идемте в Сипанго!..
Мартирос, Томазо и Мусгафа стояли у пристани «Светлое воскресенье». На берегу, на верхушке новенькой еще, пахнущей свежей стружкой виселицы сидел юноша, ел апельсин и смотрел на море. Он заметил трех людей, в изумлении взиравших на него, и сказал:
