Мартирос тоже улыбнулся, но тут же рассердился на себя: знай, кому улыбаешься, балда.
— Говори же, значит, добрый, так? — повторил Юнус.
Мартирос не знал, что сказать, нельзя было так упрощать такое большое понятие, как доброта.
— Значит, добрый, — уже утвердительно сказал Юнус. — А раз добрый, значит, и трусливый.
— Нет, — сказал Мартирос, заметив выглянувшую из-под его руки девушку, скорее даже для нее так сказал, потому что в его голосе, была, пожалуй, нотка отчаяния.
— Как же нет? Добрый всегда значит трусливый, — сказал Юнус, и Мартирос увидел и очень про себя удивился — мускулы на руках Юнуса вдруг вздулись и заходили быстро-быстро. И вдруг, Мартирос и сам не понял, как это получилось, но вдруг он заговорил с горячностью:
— Доброта означает… означает мир, небо, землю, дерево… — Мартирос говорил торопливо, доверившись этим простым истинам и боясь, что его прервут. — Доброта… это справедливость…
Юнус придержал рукой товарищей, порывавшихся избить, ударить Мартироса.
— Ладно, давайте выясним, что означает доброта, — со странной непонятной любезностью сказал он, скользнув взглядом по своим головорезам, потом снова посмотрел на Мартироса и заключил, прищурившись: — Возьмем его с собой, посмотрим, что такое справедливость и с чем кушают страх.
И Юнус, как из шкуры, выскочил из этого уже затянувшегося бездействия и, издав свой воинственный клич, прыгнул на коня.
Друзья последовали его примеру.
Хара-Хира посадил Мартироса на низкорослую кобылу, девушку посадил впереди себя, и они двинулись вслед за отрядом, замыкая шествие.
Пейзаж совершенно изменился. Сухие бесхитростные равнины сменились бархатной зеленью и самодовольными холеными горами. Даже воздух стал какой-то теплый, перенасыщенный, сытный.
И все разом изменилось для Мартироса. Словно не три дня прошло с тех пор, как он вышел из монастыря, а долгие годы. Куда он идет сейчас, зачем он с этими людьми, что им нужно вообще и что нужно им от него, Мартироса. В своем воображаемом мире Мартирос не предусмотрел таких событий и потому не чувствовал в полной мере, не ощущал окружающее. Он смотрел на двигавшихся впереди разбойников, на Хара-Хиру и девушку, что ехали за ним, и ему очень хотелось осмыслить все, уместить происходящее в голове, его чувства от этой неожиданной истории отступили, и только мозг работал четко. Во всем-всем сейчас Мартирос искал одну логику.
К вечеру в мире осталось два цвета, синий и красный.
Юнус придержал своего коня, дождался, пока Мартирос поравняется с ним. Мартирос почувствовал остроту момента.
