– Джервас! Джервас!
Дон Педро тут же выпустил ее, но не успела она осознать это и двинуться с места, как ей на голову набросили плащ, заглушивший ее крики. Затем сильные руки обхватили ее, оторвали от земли и понесли. За матросами шел дон Педро.
– Разрази вас гром, обращайтесь с нею бережно, собаки! – крикнул он им по-испански. – Быстрее! Быстрее!
Они уже были в лодке, когда Джервас выскочил из лощины на берег. Один из матросов навел на Джерваса мушкет, чтоб разом покончить с одиноким преследователем. Дон Педро выбил мушкет у него из рук, и тот упал в воду.
– Дурак! Ты слишком много берешь на себя! Гребите быстрее, быстрее!
Они уже отплыли, когда Джервас подбежал к морю и кинулся в воду.
– Дан Педро, испанская собака! – крикнул он с отчаянием и гневом.
С каждым взмахом шести длинных весел лодка уходила все дальше.
Джервас, потеряв от горя голову, шел за ней, пока вода не дошла ему до плеч. Волны захлестывали Джерваса, он стонал в неистовстве, бессильно потрясая в воздухе кулаком.
– Дон Педро! – кричал он. – Дон Педро де Мендоса, ты от меня не уйдешь, не надейся! Я настигну тебя хоть в аду!
Дон Педро, стоя на корме, слышал эти угрозы и проклятия. Он мрачно взглянул на матроса, у которого выбил из рук мушкет.
– Я был неправ, – сказал он. – Милосерднее было бы застрелить его.
Милорд Гарт мирно сидел, склонившись над книгой, при свете четырех свечей, поставленных на стол Мартином. Он изучал Сократа и по странному совпадению наслаждался простым толкованием Сократом мифа о похищении Оринфии Бореем. Вдруг перед его светлостью, погруженным в чтение, предстал взлохмаченный безумец в совершенно мокрых, сильно хлюпающих сапогах.
Это был Джервас Кросби. Но граф никогда не видел такого Джерваса, никогда не слышал от него таких слов.
– Вставайте, милорд! – громогласно приказал он. – Вставайте и действуйте!
Мощным ударом кулака Джервас скинул том, лежавший перед графом, на пол.
Милорд смотрел на него, не веря своим глазам.
– Ну и ну! – наконец произнес он. – Может быть, Брут взбесился и искусал вас? Вы с ума сошли?
– Да, сошел с ума, – молвил Джервас и обрушил на графа страшную весть. – Ваша дочь похищена, ее украл этот чертов предатель-испанец. – И Джервас горячо и не всегда вразумительно довел свой рассказ до конца.
Граф оцепенел, сжавшись от ужаса и отчаяния. Но Джервас был безжалостен и тотчас взялся за графа:
– Долг человека, имеющего дочь, перед ней, самим собой и перед Богом – если он верит в Бога – заботиться о ней, бдительно охранять ее. Но вы сидите в книжной пыли и ни о чем, кроме книг, преданий мертвых, и не думаете; вам все равно, что происходит с живыми, какое злодейство замышляется у вас под носом против вашего единственного чада. А теперь ее нет. Слышите, нет! Ее увез злодей. Голубка оказалась в когтях ястреба!
