— Мне уже легче.
— Я рада, — сказала Ирина, улыбнулась и стала подниматься, но Стас взял ее за руку, удержал и проговорил:
— Это потому, что ты рядом. Твоя улыбка — лучшее лекарство.
— Давай без этого, — заявила женщина, слегка поморщилась, но руку не выдернула.
— Что есть, то и говорю.
— В мире много чего есть, но не обо всем можно говорить. — Она убрала руку, поднялась.
Ее длинный халат остался в дачном доме, здесь был только короткий. В нем Ирина сейчас и была. Но Стас не имел права развязать поясок, развести полы халата. Да и не в сексе счастье. Он хотел обладать не только телом, а всею Ириной целиком. Но, увы, с этим у него явно не складывалось.
— Что у пьяного на уме. А я пьяный. От тебя.
— Прекрати. — Ирина посмотрела на него строго, но щечки у нее зарумянились.
— Может, мне осталось всего ничего? Вдруг случится что, а ты и знать не будешь?
— А зачем мне знать?
— Пополнишь коллекцию влюбленных в тебя мужчин.
— Я не коллекционирую поклонников. Не надо в меня влюбляться.
— А если уже?
Ирина повела головой, встряхнула волосы и направилась к выходу.
Под аркой она остановилась и, не оборачиваясь, бросила:
— Ты ничего не говорил. Я ничего не слышала.
После этого, не дожидаясь ответа, женщина ушла.
Стас вздохнул. И он говорил, и она слышала. А толку? Не было у него шансов, и он прекрасно это понимал.
Братки реально приготовили из Пузыря отбивную. На лице живого места нет, в животе ливерный фарш, ребра переломаны.
— Это хорошо, что мы их сожгли, — пробормотал Паша.
От передних резцов у него остались одни обломки, но при этом он почти не шепелявил, слова произносил внятно. Хотя и тяжело.
— Не надо. — Тимоха приложил палец к своим лепешкам.
— Да они все знают.
— Ты сказал?
— Без меня знают. Да и все равно уже, — едва слышно проговорил Паша и закрыл глаза.
— Не все равно.
— Не выйти нам отсюда.
— Ты это брось.
— Кормить, сказали, не будут. Мы сами тут сдохнем.
— Не сдохнем.
— Лучше сдохнуть.
— А как же Ира?
— Ира не пропадет.
— Баба она красивая.
— Очень.
— А я не очень.
— Не очень красивая баба?
— Не баба.
— И не Пузырь, — сказал Тимоха и улыбнулся, как уж смог. — Был бы пузырем, уже давно бы лопнул.
— И не Пузырь. Сам не знаю, почему Ира на меня запала. У мамы подруга на работе. У нее дочь. Эта женщина сама говорила, что нельзя любить красивых, а нас познакомила. Я когда Иру увидел, понял, что ничего у нас никогда не будет. А она в кино меня пригласила. Через год мы поженились. У нас до свадьбы ничего не было. — Паша говорил с закрытыми глазами, из последних сил, как будто в бреду, но не смолкал: — Да и не надо было. Она со мной была, этого хватало. Мне все завидовали.
