– Ну, конечно, – радовался я, – а когда мать потеряла будущего его братика или сестру, маленьких мозгов Бена хватило, чтобы связать это с той родительской дракой. И он навсегда возненавидел отца, а мать защищал и помогал ей всячески всю жизнь…
– Вполне вероятно, что он и в жрецы обратился лишь для того, чтоб избежать в своей жизни тех же событий, которые врезались в память его с самого раннего детства.
– Очень может быть, – молодчина, Ахилл! Он не хотел такой жизни, как у его предков.
– Только при чем же здесь нищий, которого отрок сей сбил на железном своем скакуне?
– А вот при чем! – ликовал я. – Бомж был в плаще, обросший, с длинными темными патлами, исхудавший и слабый. Сначала Бен решил, что вообще сбил женщину! А кроме того, женщина была такая же темноволосая, как его мать. Через это Бен никак не мог перешагнуть и вернулся. Сбил бы мужика – уехал бы! А узнав, что сбитый им пешеход не выживет, паренек опять чуть не наложил на себя руки. Но позже решил стать служителем церкви, чтобы молитвами и делами искупить грехи.
– Клянусь Священным Олимпом – это деяния светлых. Виден их умысел в том, чтобы несчастный бездомный, всеми богами забытый, смог поскорее спуститься в подземное царство Аида. А отрока Бена тем самым они подтолкнули к служению Свету.
– Как пить дать! – поддержал его я.
– Кому?
– Что кому? А, пить… Нет, я хотел сказать, бьюсь об заклад, что ты прав!
– Бьешься обо что?
– Да, забудь! Это такие идиомы.
– Идио…
– И та прихожанка, – поспешил перебить я, – из-за которой он позже столько копий наломал, была очень похожа на его мать. Так что единственный шанс для нас с тобой – бить по его эдиповому комплексу.
– Да, Эдип был славным мужем… Но ты ничего не сказал мне о том, что копья зачем-то ломал этот отрок почтенный. Зачем он творил это?
Понимая, что наша беседа зашла в тупик, я поспешил перейти к конкретике:
– Так ты поможешь мне? Точнее, нам?
– Изложи мне, прошу тебя, еще раз свой план дерзновенный.
Ахилл был тугодумом.
– Ты превращаешься в его мать, только молодую. И приходишь к нему якобы за помощью… Возможно, что он даже влюбится в тебя, как в ту свою прихожанку, из-за которой потом в отшельники подался. А что? Седина в бороду, бес в ребро!
– О, боги! Но я против того, чтобы меня совокупляли! Я муж!
– Ты в первую очередь демон! Во вторую – грек! А у демонов и древних греков с мужеложством все в порядке!
– Да, с мужеложством в норме, – спокойно согласился Ахилл, – но ведь я буду женщиной.
