Наш полк вывели из состава 132-й бомбардировочной дивизии и временно передали 2-й гвардейской ночной бомбардировочной Сталинградской Краснознаменной дивизии. Событие это совпало с награждением нашего полка за успешные действия по освобождению Феодосии орденом Красного Знамени.
— Ну что ж, посмотрим, каковы мои новые орденоносные подчиненные, — промолвил командир дивизии генерал-майор Кузнецов, прибывший в Карловку принимать наш полк.
Признаться, мы не очень обрадовались новому хозяину. Думали, что и здесь повторится то же, что в 132-й дивизии: недоверие, ирония, снисходительные улыбки, оскорбительное любопытство. В прежней дивизии, когда мы вошли в ее состав, за нами утвердилось нелестное название — «несерьезная авиация». И хотя мы сразу доказали, что умеем воевать не хуже представителей «серьезной авиации», заставили переменить о нас мнение, тем не менее до последнего дня оставались в ней инородным телом.
Во 2-й дивизии, вопреки опасениям, встретили нас, как равных, по-деловому. Полки ее имели однотипную с нашей материальную часть — самолеты У-2, и летчики ее по собственному опыту знали, что это за машина и каково летать на ней под зенитным огнем в лучах прожекторов.
Дивизия имела богатый боевой опыт: она участвовала в разгроме фашистов под Москвой, в боях на Дону, в обороне Сталинграда. Мы вошли в ее многочисленную дружную семью равноправными членами.
Здесь мы познакомились с совершенно новыми методами руководства. В прежней дивизии инспекция, наведываясь в полк, знакомилась с работой, проверяла и, только уехав, присылала приказы с выводами и с требованиями исправить то-то, устранить то-то, обратить внимание на то-то.
По-иному строили свою работу представители 2-й дивизии. Они тоже присутствовали на старте, следили за нашими действиями, но не слали приказов и указаний сверху, а тут же помогали исправлять недостатки, советовали, подсказывали и, если надо, требовали.
Опыт передовых летчиков этой дивизии помог нам увеличить бомбовую нагрузку на самолет почти в два раза. До тех пор у нас считалось, что 150–180 килограммов бомб — это максимум того, что могут взять с собой наши машины. Конечно, мы понимали, что У-2 может поднять и больше, но для успешных действий над целью этот груз казался нам предельным. Ведь мало поднять в воздух бомбы, нужно еще учитывать ресурсы мотора, сохранять маневренность машины. Вот мы и считали, что больший груз резко снизил бы пилотажные возможности самолета под обстрелом с земли. Как же мы были удивлены, когда узнали, что во 2-й дивизии бомбовая нагрузка в 250–300 килограммов считается обычным явлением.
