– Вы не думали сменить работу? – вроде бы шутя интересуется Ирислав, но если она вдруг скажет «да», готов принять все условия. Все разумные условия.
– Нет, – мягко отзывается Лаис. И уже перед самым выездом из города, где накрыла их отводом глаз – Ирислав не просил, у него и бумаги заготовлены на обычных горожан, и даже объяснение закрытого лица спутницы – спрашивает вполне серьёзно. – А вы?
За городом они сразу переводят коней в рысь, и все разговоры приходится отложить. Вообще, Лаис могла бы бежать куда быстрее лошади, но как-то не к лицу госпоже послу – словно верная собачка бежать у стремени князя… да и ездить верхом ей нравится.
С небольшим перерывом – дать отдых лошадям, они едут до самого рассвета, и останавливаются в небольшой деревушке у подножья горы.
– Что-нибудь расскажете? – спрашивает девушка, устраиваясь на скамье возле трактира и с удовольствием вытягивая ноги.
Ирислав барабанит в дверь, на которой указано «стучите» и затем усаживается рядом, скользнув отнюдь не безразличным взглядом по её ногам.
– Расскажу. Вам про что? – улыбается. Без бороды он настолько хорош, что Лаис сама себе удивляется. Так и хочется прикоснуться. Прикасаться.
– Какой-нибудь важный государственный секрет? – улыбается она.
Ирислав прищуривается, у него явно готов ответ, но тут открывается дверь и вместо этого князь требует завтрак у сонного хозяина. Тот на редкость миролюбиво для человека, разбуженного ни свет ни заря, слушает и кивает, и скрывается внутри, оставляя дверь открытой. Но ни Лаис, ни князь не хотят внутрь. Девушка глазеет на горы, Ирислав… на неё. Чем не прекрасное утро?
– Возможно, жених Русланы в этом как-то замешан… – говорит князь. – По крайней мере, у него был такой же амулет, как тот, что я вам приносил… Что вы любите, Лаис?
– Грозу, – после небольшой паузы отзывается девушка. – Дорогу. Горы. Фехтовать с Йаром. А вы?
Ирислав тоже молчит некоторое время, а затем выдаёт:
– Жизнь. Во всех её проявлениях.
И Лаис почему-то даже совершенно не хочется язвить о некоторых проявлениях жизни, которые князь особенно любит и привечает. А хочется смотреть на него. Но смотрит она всё равно на горы. Они тоже красивые.
И вдруг ей что-то слышится. Даже не столько слышится, сколько ощущается. Вибрация. Может быть, толчок. Почти незаметный даже для альда, на грани восприятия. Глубинный, глубокий… страшный. Она до конца не уверена, даже не знает, как объяснить, но, кажется, князю объяснять и не надо.
