- Ну, за год! За полгода справим! И тогда будем мы с тобою ходить в парк гулять, в клуб на спектакли. У нас в клубе библиотека есть хорошая. Ты книжки читать любишь? - спрашивает Люба.
- День и ночь читала бы! - говорит Настя.
- А я, признаться, не совсем. Мне бы только работать да в парке гулять, спектакль посмотреть. А книги… От них мне спать хочется всегда почему-то.
- Нет, а я книжки так бы и читала, так бы и читала! Только в нашей деревне книжек мало было, в школе да в избе-читальне. Я их все перечитала, некоторые раза по два.
- Ну, в нашей-то клубной библиотеке столько книжек, что ты и за всю жизнь не перечитаешь.
Люба уснула. А Настя все думала.
Заснула она только под утро.
А утром, после завтрака, Настя пошла с Машиною на завод на работу, пошла в первый раз.
Мастера гутенского цеха, той смены, в которой и Прокоп Машина работал, подходили один за другим. Скоро сирена взвоет, их черед верстаки занять. Они снимали пиджаки, покуривали, меж собою тихонько разговаривали.
- Ну, Машина, братцы, пыхтит и какую-то девочку за собою тянет, - смеется мастер Селезнев.
- Он все время за собою ее таскает. Я эту девочку вот уж дня два вижу с ним, - говорит мастер Кузнецов, - Какая это девочка, что он ее за собою таскает, понять не могу.
Настя никогда не видела завода, никогда не была ни на одном из них, только в книжках читала про них да на картинках видела. Но одно дело в книжке читать, другое - видеть своими глазами, быть там.
Гутенский цех показался ей длинным-длинным, купол крыши выше леса. Посредине выстроились круглые горшковые печи, а в самом конце, больше всех, печь-ванна. Вокруг ванны и вокруг горшковых печей суетились, работали, точно наперегонки, люди. У каждого какие-то железные трубки, на трубках раскаленные хрустальные шары, вазы, рюмки, стаканы, кувшины, подносы.
И чудо-чудное! Хрусталь горел, как солнце, извивался мягко, точно восковой. Мастера сидели на стульях, к ним подносили подмастерья то одну, то другую трубку, с колпаком, с ручкой, с крышкой. Мастера быстро приделывали ручки, ножки, передавали обратно. Подбегали относчицы-девочки, подхватывали длинными деревянными вилками раскаленные вазы и несли их в прокальные печи.
В каждой круглой печи - горшки с расплавленным хрусталем, в каждой - хрусталь цвета разного. В первой печи - зеленый, во второй - синий, в третьей - самый дорогой, свинцовый, бесцветный, прозрачный, как роса, в четвертой - розовый, в пятой - золотисто-желтый. А в самой большой, ванной печи - простое стекло, но тоже хорошего колера, чистое, как родниковая вода.
