– Их сняли с линии еще в шестьдесят первом, – ответил Маш.
Мы с Фредль жили в одном из новых кирпичных домов, что выросли, как грибы после дождя, к югу от площади Дюпон в том районе, где когда-то стояли трех– и четырехэтажные пансионаты, облюбованные студентами, официантами, мойщиками машин, пенсионерами. Спекулянты недвижимостью сносили эти пансионаты, асфальтировали освободившееся пространство и обзывали его автостоянкой. Когда автостоянок набиралось достаточно много, спекулянты обращались в муниципалитет за займом и строили многоквартирный дом, называли его «Мелани» или «Дафни», в честь жены или любовницы. Ежемесячную плату за квартиру с двумя спальнями в таких домах исчисляли исходя из того, что муж и жена не только занимают высокооплачиваемые должности, но и с успехом играют на бирже.
И никто не задумывался, куда подевались студенты, официанты, мойщики машин и пенсионеры.
Маш поставил машину на полукруглой подъездной дорожке под знаком «Стоянка запрещена», и на лифте мы поднялись на восьмой этаж.
– Фредль обрадуется, увидев тебя, – сказал я Падильо. – Возможно, даже пригласит к обеду.
Я открыл дверь. Гостиную освещал большой торшер, только кто-то свалил его на пол. Я наклонился и поднял его. Заглянул в спальню, хотя и так понимал, что никого там не найду. Когда я вернулся в гостиную, Падильо стоял у музыкального центра с какой-то бумажкой в руке. Маш так и остался у двери.
– Записка, – предположил я.
– Она самая.
– Но не от Фредль.
– Нет. От тех, кто увез ее отсюда.
– Насчет выкупа, – читать записку мне не хотелось.
– В некотором роде.
– И сколько они просят?
Падильо понял, что читать записку я не буду. Положил ее на кофейный столик.
– Деньги их не интересуют. Им нужен я.
Я опустился в свое любимое кресло и уставился на ковер.
Падильо тем временем повернулся к Машу.
– Вы можете ехать. Похоже, мы тут задержимся.
Посмотрел на Маша и я.
– Может, я вам понадоблюсь? – спросил он. Уезжать ему не хотелось.
– Сейчас едва ли, – ответил Падильо.
Маш кивнул.
– Вы знаете, где меня найти.
– Знаю, – заверил его Падильо.
Маш повернулся и вышел из квартиры. Закрыл дверь, замок едва слышно щелкнул. Я оглядел гостиную. Картины по-прежнему висели по стенам. Некоторые Фредль привезла из Германии, другие купил я, были и такие, что мы выбирали вместе в Нью-Йорке и Вашингтоне. Книги стояли на полках, полностью занимавших одну стену. Не сдвинулась с места и мебель. Лишь торшер оказался на полу. Я встал и направился к маленькому бару в углу.
