Супершпион, числящийся в мертвых. Самые искусные воры | страница 39



– Мне нужны пятьдесят долларов.

– Женщина, ты же идешь в кино!

– Я могу заглянуть и в магазин.

– Понятно, – Хардман вытащил из кармана пачку денег. – Только не заходи в тот, где продавались эти вот накидки. А то хозяева захотят ее вернуть.

– Так она краденая?

– Как будто ты этого не знала.

Бетти повела плечами.

– Все равно я пойду в ней.

– Вот тебе пятьдесят долларов. Ты можешь вернуться к девяти.

Бетти взяла деньги, привычным жестом сунула их в сумочку. Направилась к двери, открыла ее, обернулась.

– Ты будешь здесь? – в голосе послышались просительные нотки.

– Еще не знаю.

– Мне бы этого хотелось, – вновь те же нотки.

Хардмана буквально расперло от гордости.

– Поживем – увидим. А теперь иди.

– Кофейник на плите, – и она отбыла.

Мы решили выпить кофе, и Хардман умело обслужил нас.

– Наверное, вы не знаете, что в свое время я работал в вагоне-ресторане?

Но о своей работе на железной дороге он рассказать не успел, потому что в дверь позвонили. Хардман пошел открывать, и мужской голос осведомился, здесь ли Падильо. Хардман ответил «да», и мужчина переступил порог.

– Привет, Димек, – руки Падильо не протянул.

– Привет, Падильо.

– Это Хардман. Маккоркл.

Димек поочередно кивнул нам и огляделся.

– Вас не затруднит разуться? – спросил его Хардман.

Мужчина посмотрел на него. Лет тридцати четырех или пяти, с грубым, словно вырубленным из бетона лицом, серой кожей, за исключением двух пятнышек румянца на скулах. То ли от ветра, то ли от туберкулеза. Я бы поставил на ветер. Димек не производил впечатления больного.

– Зачем? – спросил он Хардмана.

– Ковер, дорогой. Хозяйка дома не хочет, чтобы его пачкали.

Димек глянул на наши ноги, сел на стул, снял туфли.

– Как поживаешь, Димек?

– Я слышал, вы умерли.

– Хочешь кофе?

Димек кивнул. Светлые, коротко стриженные волосы, большие уши, маленькие серые глаза.

– Со сливками, – говорил он, едва разлепляя губы.

Хардман принес ему чашку кофе, и Димек поставил ее на подлокотник кресла.

– А что поделываете вы, Падильо?

– Мы подождем двух других. Чтобы мне не повторяться.

– Здесь и так двое лишних.

– Ты, я вижу, в совершенстве освоил английский.

– Вы имели право позвонить мне в этот раз, – продолжил Димек. – Но более я бы этого не делал.

Падильо пожал плечами, откинулся на спинку кресла, приложил руку к боку. Повязку следовало бы переменить.

Опять звякнул звонок. Хардман открыл дверь.

– Если не ошибаюсь, меня ждет мистер Падильо, – другой мужской голос.

– Проходите.

– Это Филип Прайс, – представил его Падильо. – У двери Хардман, в этом кресле – Димек, в том – Маккоркл. Как идут дела. Прайс?