Супершпион, числящийся в мертвых. Самые искусные воры | страница 39
– Мне нужны пятьдесят долларов.
– Женщина, ты же идешь в кино!
– Я могу заглянуть и в магазин.
– Понятно, – Хардман вытащил из кармана пачку денег. – Только не заходи в тот, где продавались эти вот накидки. А то хозяева захотят ее вернуть.
– Так она краденая?
– Как будто ты этого не знала.
Бетти повела плечами.
– Все равно я пойду в ней.
– Вот тебе пятьдесят долларов. Ты можешь вернуться к девяти.
Бетти взяла деньги, привычным жестом сунула их в сумочку. Направилась к двери, открыла ее, обернулась.
– Ты будешь здесь? – в голосе послышались просительные нотки.
– Еще не знаю.
– Мне бы этого хотелось, – вновь те же нотки.
Хардмана буквально расперло от гордости.
– Поживем – увидим. А теперь иди.
– Кофейник на плите, – и она отбыла.
Мы решили выпить кофе, и Хардман умело обслужил нас.
– Наверное, вы не знаете, что в свое время я работал в вагоне-ресторане?
Но о своей работе на железной дороге он рассказать не успел, потому что в дверь позвонили. Хардман пошел открывать, и мужской голос осведомился, здесь ли Падильо. Хардман ответил «да», и мужчина переступил порог.
– Привет, Димек, – руки Падильо не протянул.
– Привет, Падильо.
– Это Хардман. Маккоркл.
Димек поочередно кивнул нам и огляделся.
– Вас не затруднит разуться? – спросил его Хардман.
Мужчина посмотрел на него. Лет тридцати четырех или пяти, с грубым, словно вырубленным из бетона лицом, серой кожей, за исключением двух пятнышек румянца на скулах. То ли от ветра, то ли от туберкулеза. Я бы поставил на ветер. Димек не производил впечатления больного.
– Зачем? – спросил он Хардмана.
– Ковер, дорогой. Хозяйка дома не хочет, чтобы его пачкали.
Димек глянул на наши ноги, сел на стул, снял туфли.
– Как поживаешь, Димек?
– Я слышал, вы умерли.
– Хочешь кофе?
Димек кивнул. Светлые, коротко стриженные волосы, большие уши, маленькие серые глаза.
– Со сливками, – говорил он, едва разлепляя губы.
Хардман принес ему чашку кофе, и Димек поставил ее на подлокотник кресла.
– А что поделываете вы, Падильо?
– Мы подождем двух других. Чтобы мне не повторяться.
– Здесь и так двое лишних.
– Ты, я вижу, в совершенстве освоил английский.
– Вы имели право позвонить мне в этот раз, – продолжил Димек. – Но более я бы этого не делал.
Падильо пожал плечами, откинулся на спинку кресла, приложил руку к боку. Повязку следовало бы переменить.
Опять звякнул звонок. Хардман открыл дверь.
– Если не ошибаюсь, меня ждет мистер Падильо, – другой мужской голос.
– Проходите.
– Это Филип Прайс, – представил его Падильо. – У двери Хардман, в этом кресле – Димек, в том – Маккоркл. Как идут дела. Прайс?