С этими словами девушка боязливо коснулась висевшего на шее крохотного кораллового талисмана, который должен был охранить ее от несчастий. А Сорелли украдкой, кончиком розового ногтя правого большого пальца, очертила крест святого Андрея на деревянном колечке, охватывающем безымянный палец левой руки.
Один известный журналист писал о ней так:
«Сорелли — высокая, красивая танцовщица с серьезным сладострастным лицом, гибкая, как ива, в театре все говорят о ней, что она «красавица». Золотистые белокурые волосы обрамляют высокий лоб, ниже которого сияют изумрудные глаза. Голова ее плавно покачивается на длинной, точеной и горделивой шее. Во время танца она делает такое неуловимое движение бедрами, от которого по всему ее телу проходит волнующая дрожь. Когда она поднимает руки и слегка приседает, перед тем как сделать пируэт, высовывается все, что скрыто под туго натянутым корсажем этой обольстительной женщины, и это зрелище может любого свести с ума».
Правда, в смысле ума похвастать ей было нечем, однако в этом ее не упрекали.
— Девочки мои, — оглядела она молоденьких балерин, — придите скорее в себя… Что такое призрак? Ведь никто его по-настоящему не видел…
— Нет, мы видели его! Только что видели! — хором запричитали девушки. — У него череп вместо головы и тот самый фрак, в котором он встретился Жозефу Бюкэ!
— Габриель тоже его видел! — добавила Жамм. — Не далее как вчера. Вчера после обеда, средь бела дня…
— Габриель, хормейстер?
— Ну да. Вы разве об этом не слышали?
— И он был во фраке? Средь бела дня?
— Кто? Габриель?
— Да нет же! Призрак!
— Вот именно! Он был во фраке! — закивала головой Жамм. — Мне сам Габриель сказал об этом. Дело было так. Габриель сидел в кабинете режиссера. Вдруг открывается дверь, и входит Перс. Вы знаете, что у Перса дурной глаз?
— Да, да! — хором ответили девушки, которые при имени Перса сделали рожки: вытянули вперед указательный палец и мизинчик, прижав к ладони средний и безымянный и наложив на них большой палец.
— Габриель очень суеверен, — продолжала Жамм, — но вежлив, и когда встречается с Персом, он просто незаметно кладет руку в карман и трогает ключи… Так вот, как только Перс открыл дверь, Габриель вскочил со своего кресла и дотронулся до замочной скважины шкафа, ну, чтобы коснуться железа. При этом он задел своим пальто за гвоздь и вырвал целый клок. Потом, выходя, ударился лбом о вешалку и набил себе огромную шишку. Но и это еще не все: по дороге он зацепился за ширму, стоявшую возле рояля, хотел опереться на него, но крышка неожиданно захлопнулась и прижала ему пальцы; он, как сумасшедший, выскочил из кабинета и в довершение всего споткнулся на лестнице и пересчитал боками все ступеньки до второго этажа. Как раз в тот момент мы с мамой проходили мимо. Мы бросились поднимать его. У него все лицо было в крови, но он тут же разулыбался и воскликнул: «Спасибо тебе, боже, что я так легко отделался!» Мы удивились, и он рассказал нам все. Дело в том, что за спиной Перса он увидел призрака! Призрака с черепом вместо головы, каким его описал Жозеф Бюкэ.
