— Матушка! — прервала девушка, и краска бросилась ей в лицо. — Мне кажется, не стоит больше говорить об этом. Вы же знаете, что нет никакого гения музыки.
— Девочка моя, однако же он давал тебе уроки целых три месяца!
— Матушка, я вам все объясню когда-нибудь… И вы обещали мне хранить молчание и не задавать пока никаких вопросов.
— Если бы ты только дала мне слово не покидать меня больше! Ты обещаешь, Кристина?
— Матушка, все это не интересно господину де Шаньи…
— Вот в этом вы ошибаетесь, мадемуазель. — Юноша попытался сделать свой голос твердым и мужественным, но тот предательски дрожал. — Все, что касается вас, меня очень интересует, и когда-нибудь вы это поймете. Я не скрою, что удивлен не меньше, чем обрадован, найдя вас рядом с вашей приемной матушкой, хотя после всего, что произошло между нами вчера, что вы мне наговорили, я никак не ожидал такого поворота. И я буду несказанно рад, если вы не станете делать из этого тайны, ибо она может оказаться для вас роковой. Кроме того, я ваш старый друг, и меня, так же как и госпожу Валериус, серьезно беспокоят эти странные события, суть которых так и осталась для нас неведомой и которые таят в себе опасность, большую опасность для вас, Кристина.
При этих словах матушка Валериус беспокойно зашевелилась в своей постели.
— Что это значит? Неужели Кристина в опасности?
— Да, мадам, — заявил Рауль, не обращая внимания на предупреждающие знаки девушки.
— Бог ты мой, — простонала добрая и наивная старушка. — Ты должна все мне рассказать, Кристина! Почему ты все время успокаиваешь меня? А о какой опасности идет речь, господин де Шаньи?
— Ее доверчивостью злоупотребляет злой человек!
— Ангел музыки — злой человек?
— Она же сама вам сказала, что нет никакого ангела музыки.
— О, ради всего святого! — умоляющим голосом сказала старушка. — Вы убиваете меня!
— Знаете, мадам, вокруг Кристины, вокруг всех нас существует вполне земная тайна, которая гораздо опаснее, чем все призраки и все гении музыки, вместе взятые.
Матушка Валериус повернула к Кристине испуганное лицо, но та уже бросилась к своей приемной матери и заключила ее в объятия.
— Не слушайте его, матушка, не верьте ему, — повторяла она, стараясь успокоить ее своими ласками, потому что старая дама душераздирающе вздыхала.
— Тогда обещай, что никогда меня не оставишь! — взмолилась вдова.
Кристина промолчала, и Рауль сказал:
— Вы должны обещать, Кристина. Это единственное, что может нас утешить — меня и вашу матушку. Мы даем слово не задавать вам ни единого вопроса о прошлом, если вы обещаете впредь во всем полагаться на нас.
