Ноги сами привели его к тому месту, где начались его страдания.
Он постучал в дверь. Ответа не было… Он вошел так же, как и в прошлый раз, когда разыскивал «голос». Артистическая была пуста. Ее тускло освещал газовый фонарь. На маленьком бюро лежала стопка бумаг. Рауль решил написать Кристине записку, но в эту минуту в коридоре послышались шаги… Он едва успел спрятаться в будуаре, который отделяла от комнаты только легкая занавеска. Открылась дверь. Вошла Кристина.
Он затаил дыхание. Он хотел видеть. Он хотел знать! Что-то подсказывало ему, что сейчас должно произойти событие, которое, возможно, рассеет туман таинственной неизвестности…
Кристина вошла, усталым жестом сняла маску, бросила ее на стол, тяжело вздохнула и села, обхватив руками свою прелестную головку. О чем она думала? О Рауле? Нет! Потому что он тут же услышал, как она прошептала:
— Бедный Эрик!
Сначала ему показалось, что он плохо расслышал. Ведь ему казалось, что если кто-то заслуживает жалости, так это только он, Рауль. И было бы вполне естественным после всего, что произошло между ними, услышать из ее уст вздох: «Бедный Рауль!» Но она, покачивая головой, еще раз повторила:
— Бедный Эрик!
Зачем этот Эрик вторгся в мысли Кристины и почему маленькая северная фея сокрушалась об Эрике, когда так страдал несчастный Рауль?
Кристина, склонившись над столом, принялась писать — спокойно и деловито, и при этом вся ее фигура излучала такую безмятежность, что Рауль, который все еще дрожал от возмущения, был удивлен и раздосадован еще больше. «Какое хладнокровие», — с горечью подумал он… Между тем она писала, откладывая в сторону исписанные листки. Неожиданно она подняла голову и быстро спрятала написанное в корсаж… Казалось, она к чему-то прислушивается. Рауль тоже прислушался. Откуда доносится этот странный шум, этот далекий звук? Что-то вроде глухого пения, которое просачивается сквозь стену. Впечатление было такое, будто стены поют… Пение становилось все громче, слова — отчетливее… Вот уже хорошо слышен голос: красивый, нежный и в то же время мужественный, берущий за душу. Голос приближался, прошел сквозь стену, и вот он уже в комнате возле Кристины. Кристина встала и заговорила с ним, как будто перед ней был человек.
— Я здесь, Эрик, — сказала она. — И я готова. А вот вы опоздали, друг мой.
Рауль осторожно выглянул из-за ширмы и не поверил своим глазам: рядом с Кристиной никого не было.
Лицо девушки светилось радостью. На обескровленных губах играла слабая улыбка, улыбка выздоравливающего человека, который обретает надежду и верит, что болезнь уже не страшна ему.
