— В какой-то момент тебе придется идти в ногу со временем, дедушка. — Он провел рукой по волосам, грудь сдавило. — Я приму любое твое решение.
— Ты единственный человек, который сможет справиться с этой работой. Так было всегда.
— Ты имеешь в виду моего отца? — поморщился Себастьяно.
— Si. Но его здесь нет. И пришло время тебе перестать жить прошлым, которое ты не можешь изменить.
— Я не живу прошлым.
— Нет, живешь. Но о какой лжи ты говорил? Я не видел лжи между тобой и Поппи.
— Ты думал, что мы встречаемся. — И они действительно встречались, недолго. — На самом деле мы не знали друг друга до того дня, когда ты застал нас в моем кабинете.
— Когда я сказал, что вы встречаетесь? — нахмурился его дед.
— В моем кабинете. Ты сказал… — Его глаза сузились. А что конкретно дед сказал? — Ты сказал мне привезти ее сюда на вечеринку. Встретиться с бабушкой.
— Si. Почему бы и нет? Она красивая молодая женщина. Я увидел искру между вами и подумал, что она вновь вдохнула в тебя жизнь. И я был прав. Теперь твоя упрямая гордость все испортит.
Себастьяно смотрел на человека, который взял на себя заботу по его воспитанию после смерти его родителей. Затем он покачал головой:
— Боже! Ты прав.
— Обычно я всегда прав. — Его дед положил руку ему на плечо. — Как долго ты собираешься продолжать наказывать себя за то, что произошло пятнадцать лет назад, дорогой? — тихо спросил он.
«Вечно».
Это слово поразило его. Он действительно собирался винить себя вечно?
И как он мог относиться к Поппи подобным образом? Как он мог подумать, что она охотится за ним из-за его денег? Его статуса? Она — женщина, которая отговаривала его от покупки крошечной фигурки из стекла, которая запретила ему открыть Музей Гуггенхайм, потому что не хотела будить куратора. Боже. Любая другая женщина, с которой он встречался, тут же начала бы петь ему дифирамбы о том, как он важен.
Он посмотрел на фотографию, которую снова взял в руки. Он тяжело сглотнул.
— Вот, — грубо сказал он, передавая дедушке фотографию, которую нашел лежащей лицом вниз в ящике стола. — Она должна быть на стене у бабушки, не так ли?
— Si, — сказал дед грустно, его взгляд был прикован к фотографии Себастьяно и его родителей, сделанной за день до их несчастного случая со смертельным исходом.
Они долго смотрели друг на друга. Отвратительная ноша, которую Себастьяно нес слишком долго на своих плечах, медленно ослабевала.
— Что насчет Поппи? — спросил его дедушка.
Себастьяно сделал глубокий вдох. С ясностью того, насколько он сдерживал себя, пришло осознание, что было легче позволить Поппи уйти, чем столкнуться с его собственными чувствами.
