Но она не собиралась зацикливаться на этом сейчас. Она знала, что это было. Он был вне ее лиги; он не собирался строить с ней серьезные отношения. Впрочем, как и она.
«Конечно, — издевался противный внутренний голос, — если бы он захотел большего, ты бы незамедлительно согласилась».
— Доброе утро. — Его глубокий, сексуальный голос прервал ее размышления. — Как ты спала?
— Как убитая, — смущенно прошептала она, понимая, что он поймал ее за подглядыванием.
— Значит, мне следовало выполнять мою работу должным образом. — Он протянул ей руку, подзывая ее к себе. — Прекрасное утро, посмотри.
Отодвинув свои невеселые мысли на задний план, Поппи встала в кольце его рук и прижалась спиной к его груди.
— Что я говорил? — произнес он, положив голову девушке на макушку.
Поппи смутилась, когда поняла, что он говорил об открывшемся с балкона виде, и заставила себя сосредоточиться на дремлющем древнем городе, когда солнце окрашивало золотом крыши домов.
— Восхитительно. Мэри-Энн рассказывала мне, что город великолепен, но я думала, что она преувеличивает.
— Кто для тебя эта Мэри-Энн? — тихо спросил он.
— Она мой ангел-хранитель. Ее муж умер от рака много лет назад. Когда она нашла нас, мы были две потерянных души, — ответила девушка, улыбнувшись воспоминаниям.
— Нас?
— Меня и Саймона.
— Сколько тебе было лет? — нахмурился Себастьяно.
— Мне было семнадцать. Саймону семь, — протараторила Поппи, не желая испортить момент, углубляясь в прошлое. — Это остров Мурано? Я слышала, там продают очень красивую посуду.
— Объясни, — потребовал Себастьяно, повернув ее в своих руках, пристально изучая лицо девушки.
Поппи поняла, что от этого разговора не уйти, и позволила своему разуму вернуться в то ужасное время. Она надеялась, что он не изменит о ней своего мнения, когда она закончит.
— В тот день, когда я встретила Мэри-Энн, я была на станции Паддингтон, пыталась найти теплое место для Саймона, чтобы поспать. Он болел…
— Пыталась найти теплое место, чтобы поспать? — прогремел Себастьяно в тревоге. — Почему ты не пошла домой? Или в больницу, если твой брат болел?
— Я не могла пойти в больницу, потому что мне еще не было восемнадцати и я боялась, что социальные службы распределят нас в разные семьи. — Она прикусила губу. — И у нас не было дома.
— Почему нет?
Она тяжело сглотнула:
— Последняя приемная семья, в которой жили, была не очень хорошей… и я думала, что смогу справиться в одиночку. — Она посмеялась над собой. — Оказывается, я была довольно наивна.
