— Знаешь, друг, — сказал он, садясь рядом на асфальт. — Утопиться хотел, но вот передумал.
— Почему хотел?
— Да… жена моя… в аварии. Была и вдруг нет. Месяц как уже. Она все ребенка хотела, а я дурак — работа, друзья, развлечения, некогда, повысят, тогда и подумаем. А что теперь работа, когда домой идти сил нет, везде ее вижу. Друзей видеть не могу. Развлекаться… сам понимаешь.
— А почему передумал? — равнодушно спросил я.
На эмоции сил не хватало. На сочувствие — тем более. Да и способен ли я сочувствовать? Я, бескрылый инкуб, выжженный изнутри, и сочувствовать?
— Тебя, дурака, увидел, подумал, что глупо все это…
Я горько хмыкнул. Надо же, хоть на что-то я сгодился.
— Может… выпьем? — спросил он, суя мне бутылку жигулевского.
— А поможет?
— Нет.
— Тогда зачем пить?
— И в самом деле, зачем? — подернул он плечами, уставившись в спокойное, бездонное небо, край которого разрезала ярко-алая заря. — А топиться зачем?
— И в самом деле, зачем? — эхом повторил я, чуть улыбаясь.
Забавные все же эти люди… нет, мы забавные.
— А рассвет сегодня прекрасен, — сказал он.
— Да, — ответил я. — Прекрасен.
— Ты где живешь?
— Нигде.
— Ко мне хочешь? Двум придуркам все ж легче, чем одному.
Я пожал плечами и согласился. Глупый диалог. Рассвет глупый. Мир людей глупый. И я, отхлебнувший от души жигулевского, наверное, тоже. Мой первый глоток алкоголя. Первая сладость опьянения. Надо же, в этой жизни столько маленьких радостей. А я и не знал. И любить вы, оказывается, умеете. Мы умеем.
«Живи, любовь моя…»
Живу. Вот с этого момента и начинаю. А вы двое уж дождитесь меня как-нибудь, теперь я никуда от вас не денусь, теперь-то я, радуйтесь, сме-е-е-е-ертный. Идиот. Как там? Сын, дом, дерево? Начнем с дома… или с дерева?
