— Зачем ты мне это говоришь?
— Глава темного цеха решил, что тебе полезно это знать. А еще просил передать, что, если ты не вмешаешься, мы не будем виноваты в смерти Армана.
— С чего вы взяли, что я захочу вмешиваться? — прошипел Рэми, выхватывая у Урия мешочек.
— Ну-ну, посмотрим. Ты можешь идти, на сегодня мы закончили, ученик.
Рэми посмотрел в последний раз на учителя, схватил плащ и выбежал из дома. Ему нельзя встречаться с Арманом… Но и бросить его нельзя, не так.
Выбор, опять выбор!
* * *
А вернувшись домой, замерзший и уставший, Рэми сполз по стенке на пол и взмолился: «Ради богов, Арман, будь сегодня осторожен!» И сам удивился, когда показалось, что кто-то ответил: «Буду, Эрр». И, странно, стало вдруг намного легче, а где-то рядом вновь усмехнулся, взмахнул крыльями довольный чем-то Аши.
Чем? Снисходительностью полубог не отличался никогда. А Армана спасал не раз.
* * *
Это было вчера, а, казалось, было так давно. А сегодня так раздражающе весело скрипела за окном лопата соседского мальчишки, нетерпеливо поскуливала Дина, ожидая, пока друг закончит работу, а Рэми все стоял неподвижно, опираясь ладонями в стол и уставившись в полную яблок вазу, и слушал, слушал, почти бесшумный плач Варины.
Каркнул за окном ворон, и Рэми спохватился, глубоко вздохнул, потирая виски. Голова болела немилосердно. И почему именно сегодня Гаарсу надо было вляпаться во все это? Почему именно Армана он пытался убить? И почему Рэми это так волнует?
И этот выбор… Вчера был выбор — отдавать Гаарсу тот проклятый амулет или нет, прислушиваться к своей интуиции, или нет, а сегодня вновь выбор — спасать Гаарса или нет. Хотя какой там выбор, что он может сделать?
— Рэми, родненький, помоги! — плакала где-то рядом Варина.
Рэми шумно выдохнул. Что же он — не о себе теперь думать надо, о Варине. Об Алисне, о Бранше, о Рисе, которые теряют главу рода. О семье…
— Хотел бы, — беспомощно ответил он, — но чем?
И сам ответил на свой вопрос — надо идти к Арману. Броситься в ноги, просить о милости, и Арман да, скорее всего смилостивится… Но Рэми знал какой ценой и не был готов заплатить эту цену.
Он уже хотел сказать вслух, что поможет, что Варина может не волноваться, как вдруг гостья заговорила сама:
— Знаю, родненький! Знаю, что для тебя этот день значит, — взмолилась она, цепляясь за рукав Рэми, — но к кому мне было пойти? К Бранше? Он дурак, а ты, Рэми, ты умный! Все сделаешь, как надо. Только поспеши, его еще можно спасти…
