— Подойди! — приказал Алкадий. — И помни, ты сам напросился мне в ученики.
Одно движение, и чаша разбилась на мелкие кусочки, а Лиин полетел к стенке. Щелкнули на руках, ногах, на шее браслеты, захолодила спину стена, и Лиин ошеломленно посмотрел на подходящего к нему учителя:
— За что? — тихо спросил он.
— Чтобы ты даже не думал вмешиваться. Потому что когда я тебя отпущу, будет поздно. Но я хочу, чтобы ты видел. И понял.
Он подошел к девушке, стал в шаге от нее, и в неясном свете факела его лицо показалось неожиданно бледным. Будто он сам чего-то боялся. Алкадий выпрямился, развел руки, шепча едва слышно какое-то странное заклинание, и вдруг вздрогнул, изошел мелкой дрожью, а на лбу его забилась мелко-мелко выступившая жилка.
Лиин хотел бы сам закричать, но крик не протиснулся через сдавленное горло: туника разорвалась на спине Алкадия, белая ткань вмиг пропиталась кровью, и из прорехи вылез такой невинный, такой нежный росток с острым, трогательным листиком и шевелящимися усиками… и с бусинкой крови. Росток сполз по позвоночнику мага, скользнул под руку, обвил пояс и повернулся в сторону что-то напевающей себе под нос девушки.
— Она твоя, — усмехнулся Алкадий и простонал сквозь зубы: алчущая крови лоза уже не церемонилась со своим носителем, выходила из него стремительно, жадно, с противным, таким громким чавканьем, пока не упала гибкой змеей на землю, свернувшись у ног Алкадия тугими витками.
И учитель выдохнул с облегчением, упал на колени, осторожно провел по гибкому стеблю узловатыми пальцами:
— Ешь, ешь, моя хорошая. Ты мне нужна сильной.
Вот она какая, Лоза Шерена. Лиин хотел бы отвернуться, но не мог. Хотел бы закрыть глаза, но не мог не смотреть.
Зеленой молнией бросилась лоза к девушке, обвила ее за шею, пощекотала усиками нежную щеку, сделала довольный виток вокруг пышной груди. И одурманенная зельем девушка засмеялась, как от щекотки, а лоза ее обняла за талию, скользнула по бедрам, новым витком — под коленями и мягко связала изящные щиколотки.
— Перестань, — хихикала счастливо жертва, а ствол лозы крепчал, из зеленого становясь коричневым, и стремительно росли на нем острые, с палец шипы. Лиин дернулся в кандалах, Алкадий горько улыбнулся, а лоза одним движением вонзила шипы в мягкую плоть жертвы.
И начался непрекращающийся тонкий крик… лоза довольно урчала, впитывала через шипы чужую магию, смешивалась кровь с грязью, отражала масляно блеск факела, и бедная девушка уже не кричала, хрипло стонала, сорвав горло в крике.
