Невесты всегда такие хорошенькие — в белых платьях.
Часовня обнесена стеной, а внутренний дворик совсем зарос травой и клевером.
В Порт-Блане есть даже древности. Недавно в равноденствие, как всегда, была буря, она разметала песок в дюнах и обнажила каменные надгробия. Месье Фюстек, наш учитель, целую лекцию нам о них прочитал. Оказывается, ученые — а они тут же к нам понаехали — считают, что эти надгробия относятся ко временам Меровингов, этих королей-бездельников, которые только и знали, что разъезжать в повозках, развалясь на перинах. А сами гробницы называются «саркофаги». Такое словечко не так-то просто запомнить, но оно у меня засело в голове.
В Порт-Блане есть две гостиницы: «Острова» и «Гранд-Отель». Еще у нас есть две бакалейные лавки и лавочка мадам Сибьель, где продаются веревочные тапочки-эспадрильи, рыболовные сети, стеклянные поплавки для сетей и разные сувениры.
Я мог бы еще долго говорить о Порт-Блане, но боюсь, что все это не так уж и интересно. Лучше я наконец начну рассказывать о себе и о том, что со мной однажды приключилось, но сначала надо вам представить нашу семью.
Мы с моим семилетним братом Пьером и маленькой Мари-Франсуазой (ей всего четыре года) самые младшие в роду. Меня, как я вам уже сказал, зовут Гильом, и так же зовут отца и дедушку. Вот сколько Гильомов получается! И чтобы как-то различать нас, Гильомов из Кер-Гуона, отцу и деду соседи дали прозвища. Дедушку зовут Танги-Коц (старый Танги) или еще Льом — Льом Танги. А папу зовут Танги-Брац (большой Танги): он высоченный — метр восемьдесят пять — и очень сильный. Ну а меня зовут иногда Танги-Бьенн (маленький Танги) или чаще Льомик — маленький Гильом.
Вы, наверное, поняли, что прозвища у нас бретонские. В Порт-Блане старики и рыбаки еще говорят по-бретонски. А из ребят никто не говорит, разве что Кентрики с фермы на Гоусплат. Дедушка считает, что очень плохо, когда молодежь забывает свой родной язык. В его время все дети сначала говорили по-бретонски, а уж потом по-французски. А папа считает, что французский — общий язык, а бретонский коверкать незачем.
Коверкать — это значит говорить на нем плохо, смешивать французские и бретонские слова, как будто это рыболовные крючки в корзинке. Я и мои приятели говорим по-французски, но иногда вставишь и бретонское словечко, особенно если хочется выругаться, хоть это, конечно, нехорошо.
Папа ходит в море. Он моряк на танкере — большущем судне, в котором нефть перевозят. Папин танкер ходит по заливу. Это трудное и долгое плавание: целыми неделями в море и всегда по одному и тому же маршруту.
