Хотя работать было нелегко,
Сокровище нашел ты глубоко!
Тогда работник поощренья стоит,
Когда он духа клад в конце отроет.
Где тысячи сияют жемчугов
И бадахшанские рубины — солнца кровь.
Здесь золото дешевле желтой глины,
А серебро — чем чернозем целинный.
Ты истинных сокровищ не заметил,
А мир от них был радостен и светел.
Ты из подделки идола творил
И в слепоте его боготворил.
Гинва!
Чувство близости к Интель-коттеджу, готовое перерасти в родство, исчезло. Одному здесь неплохо — в привилегированном отдалении от цивилизации, рядом с озером, лесом. Он приезжал сюда, будучи уверен, что Лоры не будет.
Сегодня она здесь! Угадала? Нет, её навели, сообщили… Отсюда и неприятие, даже воинственный настрой в побелевших глазах. Как-то надо ухитриться, обойтись без стрессового столкновения. Она умеет сотворить проблему…
Хорошо, Гинва отказалась ехать. У неё чутьё! Лора способна на такой концерт! Гинва удивляет и восхищает всё больше… Историей занялась — с задачей понять, в какой момент люди потеряли свой путь. Человеческий путь. И колеблется: то ли в девятнадцатом, то ли в двадцатом столетии…
— Мне интересно, Гариб. Люди интересовались при встрече: «Откуда ты?». Планета была так велика и многообразна! А у вас — у нас! — серость всюду, нет живых сочных красок, ничего притягивающего сердце. Скверно. Что можно спросить у человека с другого края? Мы считаем, что достигли свободы, к которой предки стремились. А внутренних целей, осознанного пути — нет. Да, пустота внутри! А где пусто, там разве есть свобода?
Эмоции добавили солнечного жара лицу и словам:
— Земля? Фонза! Планета рабов! Но кто нами владеет, Гариб? Никак не пойму! Кто управляет? Разве мы сами создали для себя такое настоящее? Загон для свиней, а не планета людей!
Глаза её смотрят с незнаемой им любовью… Незаслуженной им. У Гинвы невиданные для Фонзы качества! Ведь это она по сути спасла его от полного «отключения». Она первой поняла, кто его предал. Но молчала, стараясь разобраться: зачем, ради чего? Глаза у неё — как у женщины прошлого из Арабского Анклава. Сегодняшний он не знает. Неужели странным образом сохраняемый ближневосточный регион потерял это наследие? Её глаза участвуют в словах, через них светит мысль.
— Если санскрит так удобен искусственному интеллекту, то почему люди его забыли? Ведь языку научиться легче лёгкого.
В их разговор перед отъездом Гариба вмешался Альтер, обратившись не голосом, мыслью к обоим:
