— Йес, — отзывается из машины детский голосок. — Будет исполнено.
Ох эта девчонка! Вскочила сегодня ни свет ни заря, все боялась проспать такой случай… Мы еще брились, когда Лида уже постучалась в дверь, вбежала, бледная от волнения, еще и с росинкой после умывания на русых волосах:
— Я готова!
— Ранняя пташка, — приветливо окинула взглядом София Ивановна представшую пред нею худую голенастенькую акселератку, которая нарядилась в дорогу, как на какой-нибудь школьный праздник: на ногах белые чулки, на голове старательно заплетенные мышиные хвостики косичек, которые упруго торчат в разные стороны с белыми бантами, открывая по-детски чистое, с голубыми прожилками чело. — И эти ленты тебе идут, — похвалила Заболотная свою подопечную.
Дожидаясь нас, девочка созналась, что было у нее намерение прихватить в путешествие и своего верного Друга маленького амазонского попугайчика, пусть бы и он развлекся, повидал свет, подышал простором. Однако мама ей решительно не позволила…
— И верно мама сделала, — заметил Заболотный, откладывая бритву. — Сама подумай, как без него в доме? Ведь он там у вас, в сущности, наивысший арбитр: чуть какая-нибудь домашняя кризисная ситуация — сразу к нему, к какаду, пусть рассудит…
— Это верно, он у нас мудрец, — согласилась девчонка, понимая шутку.
Лида потом первой, впереди Заболотного, сбегала по внутренней лестнице в гараж, еще и нас торопила: не мешкайте, здесь каждая минута дорога, надо выиграть время!
Теперь она, заняв место, из машины то и дело переспрашивает, скоро ли мы выедем, ведь время бежит, бежит!..
А у Софии Ивановны — своя забота: чтобы не гнал…
Когда мы были готовы наконец выехать из гаража, она и тогда застенчиво напомнила мужу о своей просьбе, не боясь показаться назойливой: «Ты обещаешь, ведь правда?»
Хоть это вроде и не существенно, однако почему-то и здесь, на хайвее, воображение рисует мне тот момент, когда Соня, худенькая, бледная, с умоляющей улыбкой заглядывает в глаза своему Заболотному:
— Кирик, я знаю, ты будешь хорошим…
И как всегда, когда она расстается с мужем, глаза ее вмиг наливаются синевой, пречистой синевой преданности, и росинки невольной слезы уже дрожат на ресницах, и сами глаза от сияния тех росинок становятся глубже и как будто растут, растут…
— Не волнуйтесь, Соня-солнышко, — говорит ей Заболотный. — Ждите и не тужите на валу.
Была бы она, безусловно, спокойнее, прихвати мы и ее с собою. Заболотные часто отправляются в поездки вдвоем, и если дорога выдается далекая и утомительная, София Ивановна — на равных правах — подменяет за рулем мужа, к тому же она в душе искренне убеждена, что ведет машину куда лучше, чем он… Но на сей раз ей пришлось смириться, осталась дома, потому что врачи пока не разрешают Софии Ивановне дальних путешествий: летом на одной из здешних автострад супруги Заболотные попали в «маленькое приключение», как выражается мой друг, в котором сам «ас» отделался синяками да ссадинами, а Софии Ивановне пришлось несколько недель пролежать в гипсе, и лишь недавно разрешили ей выходить на улицу. Поэтому понятны ее сегодняшние встревоженность и настойчивые предостережения, какими она провожала нас даже когда мы сели в машину и Заболотный потихоньку начал выруливать, направляя свой «бьюик» на стальные, еще не открытые ворота гаража.
