— Значит, вы его отпускаете?
— А что я могу, если уж надумал… Сами ведь знаете: натура, как у тура!..
Из квартиры Заболотных, как и от любого из обитателей этого служебно-жилого дома, можно было по внутреннему ходу попасть непосредственно в подземный гараж, это удобно, и вот в предрассветную пору мы уже в железобетонных его катакомбах, где среди автомобилей разных марок, среди запахов бензина и резины Заболотный, кажется, чувствовал себя намного лучше, чем там, наверху, в своей служебной комнате с сейфами, кондиционером и вечно спущенными металлическими жалюзи. И прежде я замечал: собираясь в поездку, друг мой всегда оживляется, взбадривается, такое впечатление, точно целую неделю он только и ждал этого момента, когда, отбросив будничные заботы, свободный наконец от всего суетного и надоедливого, окажется вот здесь, у своего «бьюика», весело, как коня, будет его осматривать, паковать в дорогу провизию и другие походные вещи, а потом еще раз склонится над дорожной картой, чтобы окончательно с карандашом проштудировать маршрут, еще и тебя зазовет в свидетели убедиться, что из нескольких возможных вариантов выбран самый удачный. Одна только перспектива дороги, предчувствие расстояний, которые придется одолевать, непредвиденные, но вполне вероятные трудности, — все это наэлектризовывает Заболотного, заряжает бодростью, душа его вырывается на просторы дорог, прежде чем невидимый фотоэлемент бесшумно раздвинет тяжелые стальные двери гаража, чтобы выпустить в серые сумерки еще одну машину с дипломатическим номером. В Заболотном, несомненно, живет страсть автомобилиста: гонять по хайвеям, по их нацеленным вдаль гудронам-бетонам — для него одно удовольствие. Нигде он так не чувствует себя в своей стихии, как в летящем потоке, в неистовой вот такой гонке, где ветром скоростей тебя обдает, где человек, запеленатый в металл, одним нажатием кнопки дает гон всем табунам, сомкнутым в двигателе!
Пока Заболотный снаряжает свой «бьюик» в дорогу, его хрупкая Соня-сан, бледная и не на шутку взволнованная, все ходит рядом, трогательно остерегает да наставляет своего лихача:
— Ты ж там не гони, Кирик, не гони!.. Покажи им, что ты не лихач… Обещай мне!
— Ладно, будь по-твоему, — гудит Заболотный из-за поднятого капота.
— Обещаешь, а потом… Сказано же: натура — как у тура! Если уж он нарушитель…
— Спасибо за утренний комплимент.
— Нет, ты серьезно мне поклянись, — заходит жена с другой стороны и тут же обращается к Лиде, которая, первой забравшись в машину, уже притихла в уголке: — Лида, не позволяй Кириллу Петровичу гнать! Следи, чтоб не превышал… Это тебе от меня личное поручение, понимаешь?
