— За Остером раскинулись огромные леса, — говорил Василий. — Глухари там чувствуют себя в безопасности. Для них Остер — надежный страж. Ни одного охотника не пропустит. Но мы попробуем, а?
Теперь мы с Вацисом молчали. Сгоряча согласиться — легче легкого. Но решимости может и поубавиться, когда потребуется не на словах, а в самом деле ступить на хрупкий весенний лед Остера. Надо было серьезно все обдумать, взвесить.
— А пробраться туда можно? — спросил Вацис.
— Не знаю, удастся ли, но рискнуть можно, если лыжи надеть. Люди ходили. Мой отец так делал, — ответил Василий и, помолчав, добавил: — Надо выйти затемно. После ночного заморозка лед покрепче.
Эта мысль подбодрила нас. В самом деле, возвращаясь под утро с ночной охоты, мы нередко удивлялись, до чего быстро и крепко сковал ледок многочисленные ручьи и болота.
— Ну что же, попытаемся! — решили мы.
С вечера собрались в избе Василия и стали готовиться в дорогу. Василий достал три пары широких лыж. Каждый по своей ноге приспособил ремни, испробовал, не слетают ли на ходу. Запяточные ремешки сняли — если случайно провалимся, легче будет освободиться от лыж. Иначе не выкарабкаешься из полыньи.
Всю ночь я не сомкнул глаз. Слышно было, как вздыхал, ворочался с боку на бок и Вацис.
Мы встали до рассвета и гуськом направились к Остеру.
Противоположный берег утопал во мгле, из которой смутно выступали неясные контуры леса; тот берег казался недостижимо далеким, хотя Василий уверял, что здесь чуть больше полукилометра. Он скинул с плеч рюкзак, достал из него аккуратно свернутую длинную веревку и топор. Войдя в густой подлесок, быстро срубил несколько высоких и тонких сосенок.
— Это зачем?
— Под мышки взять, — объяснил Василий. — Если лыжи провалятся — шесты удержат.
Молча помогли мы очистить сосенки от веток, испытали на крепость. Вроде надежные.
— Присядем, — показал Василий на замшелый валун. Он достал курево, угостил нас и принялся наставлять: — Гуськом идти не стоит, потому что первый надломит лед, а второй или последний наверняка провалится. Пойдем в десяти шагах друг от друга. Каждый возьмет в зубы веревку и, если что, конечно, поможет товарищу… И еще: смотрите, тщательно обходите каждый торчащий из воды камень или пучок травы. В таких местах лед слабее.
— А как же мы попадем на лед, если у берега все подтаяло?
— Вот, — похлопал Василий по тем же шестам.
Тем временем рассвело, и мы стали перебираться на лед. Перекинули с берега на лед шесты, закинули за плечи рюкзаки, ружья, взяли в руки лыжи и, балансируя, как циркачи, держа в зубах веревку, шаг за шагом медленно двинулись по гнущимся от тяжести шестам. Вот наконец и зубчатая кромка льда. Я осторожно перехожу с шестами на лыжи, беру шесты под мышки и оглядываюсь на товарищей. Они тоже готовы: один слева, другой справа. Каждый держит в зубах веревку, которая свободно провисает двумя большими дугами. Со стороны, должно быть, смешное зрелище, но нам не до смеха.
