Слева показалась площадь, празднично украшенная. Монахов шёл, любуясь красиво наряженной высокой елью, красиво залитым катком, праздничными декорациями. Кое-как свыкшись с непогодой, мужчина твёрдо решил дойти до дома. Так, потихоньку, шаг за шагом, он вышел на Оборонную улицу. Пройти ещё оставалось прилично. Людей на улице уже практически не встречалось. Мимо проехало чудо отечественного автомобилестроения, притормозило возле Геннадия Викторовича, и из опустившегося водительского стекла раздался голос:
— Такси до дома надо?
— Не надо, — буркнул в себя историк и продолжил загребать ногами снег в сторону дома. Шажок, ещё шажок, Геннадий подбадривал себя, как мог, борясь с непогодой, нечищеным снегом и опьянением. Наконец, показалась его улица. До дома оставалось несколько сотен метров. Улица выглядела безлюдной, ни машин, ни людей, лишь кое-где горящий в окнах свет. Свернув около трамвайного депо, мужчина продолжил свой путь в подъём, параллельно трамвайным путям. Дойдя до частного сектора, Монахов решил немного передохнуть. Ноги гудели, сердце бешено стучало от непривычной физической нагрузки, шапка на голове насквозь промокла. Остановившись и шумно выдохнув, он принялся искать в кармане сигареты. Неожиданно из темного угла вышла фигура. Это был высокий мужчина, одетый в чёрную кожаную куртку. Снег хлопьями ложился на неё, таял и стекал.
— Монахов Геннадий Викторович? — спросил мужчина.
— Да, — испуганно ответил Геннадий, бросив попытку найти сигареты. — Послушайте, если вы решили меня ограбить, то сегодня у вас неудачный день, а точнее, ночь. Денег у меня в кармане — кот наплакал.
— Нет-нет, — принялся оправдываться неизвестный. — Мне просто очень нужно с вами поговорить.
— Не кажется ли вам, друг мой, что вы выбрали не самое удачное время? — немного расслабившись, спросил историк.
— Не самое удачное, согласен. Но дело не терпит отлагательств.
— Чудной какой. Предупреждаю, что если вы родитель одного из моих студентов, то зачёт у меня можно сдать только своим умом. И никакие ваши угрозы тут не помогут.
— Меня интересует копьё Лонгина.
— Вот как? Кто вы?
— Не самое удачное место для этого разговора. Может, к себе домой пригласите, там и поговорим?
— А, я понял, — хлопнув себя по голове, воскликнул Монахов. — Вы маньяк-насильник. Возможно, ещё и грабитель.
— Нет. Мужчины меня в сексуальном плане не привлекают.
— Может, тогда скажете своё имя?
— Ручкин Пётр Алексеевич. Журналист.
