Зинаида, пробежав несколько метров, упала в объятия Фрола, а он смотрел вперед, туда, где ещё секунду назад находились двое мужчин, а сейчас была пустота.
* * *
Пётр Алексеевич открыл глаза и увидел тёмное небо над собой. Спиной он ощущал холодный камень. Он привстал и огляделся вокруг. В темноте виднелся силуэт скалы, в котором были выдолблены кельи, каменные лестницы, часовни. Повернув голову вправо, он увидел Самуила Степановича, одетого в белый саван и идущего к нему. Ручкин ощущал, как он седеет с каждой секундой.
— Вставай, замерзнешь, — проговорил буднично Энштен.
— Где мы? — только и смог промолвить журналист. Он попытался встать, но ноги его не слушались.
— Это Гегард[2]. Полное название — Гегардаванк. Монастырь копья.
— Мы в Армении? — спросил Ручкин, услышав про название монастыря.
— Да, — ответил Энштен, протянув журналисту руку и помогая встать. — Котайкская область.
— Кто вы?
Самуил Степанович улыбнулся и, повернувшись спиной, медленно пошёл в сторону одной из кельи.
— Этот монастырь основан в четвёртом веке, — начал говорить Энштен, медленно двигаясь. Ручкин невольно пошёл за ним. Сначала он назывался Айриванк. Но был разрушен. В восьмом веке на его месте построили Гегард. Долгое время здесь хранилось копьё Лонгина, привезённое в Армению апостолом Фаддеем. Этим копьём сотник Лонгин пронзил тело Иисуса, распятого на кресте.
— А теперь слушай историю, — остановившись возле кельи и повернувшись к Ручкину, произнёс Самуил Степанович. — В конце девятого века возле этой кельи умирал маленький пятилетний мальчик. Умирал от инфекции. Как смешно сейчас это звучит, а тогда без антибиотиков это было в большинстве случаев фатально. Три дня и три ночи мальчик мучился, стонал от боли в костях, был в бреду от горячки, кашлял, задыхался. И всё это время вместе с ним находился монах. Он, как мог, пытался облегчить его страдания и неустанно молился. В свою последнюю ночь мальчик дико кричал от боли, мучился и катался по полу этой кельи. Монаху было очень жалко его, и он решил совершить величайший грех, дабы облегчить страдания ребёнка. Он решил убить его, чтобы избавить от мук. И так уж получилось, что единственным оружием, которое было в Гегарде, было это копьё Лонгина. Он вонзил его мальчику в грудь, в самое сердце.
Учитель замолчал.
Пётр Алексеевич стоял, слушал и смотрел, не веря своим глазам. Потом решился задать вопрос:
— Этим мальчиком были вы?
— Да. Я почувствовал сильную боль и облегчение. Потом увидел своё тело, лежащее в келье, и плачущего монаха со стороны.
