Расположив семейство в достроенном наконец доме, что на возвышенном изломе улицы Враговки, Никита Алексеевич весь отдался делам. А Фетинья Андреевна, опираясь на руку учителя, окруженная детьми, вышла на улицу полюбоваться древним зимним Псковом. С изломов улицы открывались далекие красивые перспективы. Кончанский храм старинного Опоцкого конца — церковь Николы со Усохи — был вторым по величине в городе после Троицкого собора. Улица дальше огибала горку, на которой стоял храм Василия на Горке, и шла к стене Среднего города. Отсюда пошли к реке Великой. Заснеженная и прямая как стрела, она уходила за Довмонтов город, и белое русло ее терялось вдалеке в снежном мареве. Шли медленно, младший из братьев Никифор приволакивал ногу, а пятилетняя Прасковья бежала весело впереди всех, несмотря на маменькины тревожные окрики и наставления учителя.
В ранних зимних сумерках вернулись домой. Учитель давно уже износил свои заморские кафтаны и носил все русское: рубаху и порты, кафтан с немыслимо длинными рукавами, которые никак не мог наловчиться подбирать в поперечную складку, поверх — еще один кафтан на вате, широкий, с накидными шнуровыми петлями, застегнутыми спереди на большие пуговицы. В доме учитель скинул невысокие сапоги с косо срезанными назад голенищами, с подметками из толстой воловьей кожи и остался в кожаных, на меху, чулках. На каждом из братьев была надета ферязь зимняя, стеганная на вате, рукава которой также свободно свисали ниже кистей рук. А на руках были рукавицы меховые перщатые, с большими расшитыми крагами. Фетинья Андреевна и Прасковья были одеты одинаково, платье их различалось лишь размером. Поверх сарафана надета была телогрея из теплой материи, завязанная спереди завязками, с длинными рукавами, как у мужского охабня. Рукава были завязаны на спине, а руки продеты спереди в особые прорехи. Поверх телогреи была надета шуба, сшитая, как летник, без разреза спереди и с такими же висячими рукавами. Одевались в такую шубу через голову, поэтому женщинам требовалась помощь служанки, чтобы раздеться и свободно вздохнуть в теплом помещении.
Но вот все в сборе, пришел со службы и Никита Алексеевич, и Вася торопит отца рассказать, что слышно ведь дня не проходит, говорят в народе, без новостей при нынешнем царе. Но Никита Алексеевич рассказывает о том, как он был в суде, как справедливо псковское судопроизводство по сравнению, скажем, с новгородским. По этой причине, говорит отец, псковичи некоторые вольности свои и по сей день сохранили. Ведь есть в городе свое городское войско, а полковники назначаются городским управлением. И решает отец взять с собой на другой день в судебное присутствие обоих старших сыновей, Ивана и Василия.
