В два часа пополудни карета, запряженная четвернею, выехала с шереметевского подворья в селе Спасском. Скоро миновали село Дмитровское, что в Горетовом стане, и въехали на высокий берег Истры. Артемон, Степан и Иван сидели в карете, неугомонный Вася выпросил позволение сесть рядом с кучером, молодым стрельцом Егором Пшеничниковым, и во все глаза оглядывал окрестность. А местность была красоты необычайной.
Дорога шла по протяженному высокому взгорью. Слева тянулось просторное ячменное поле, замыкавшееся полоской леса. Справа была зеленая бездна: край взгорья круто нисходил к долине реки, поблескивала под лучами августовского солнца Истра, а за ней открывались глазу все новые и новые дали, перелески, поля, впадины и холмы. На повороте дороги увидел Вася оставленный далеко позади цветной шатер и белоснежную стать Дмитровской церкви. До тридцати колоколенок насчитал Вася на ближних и дальних холмах окрест, все они обозначали какую-то определенную деревню, и Егор безошибочно называл их по именам, ибо езживал тут и в прежние годы.
— А отчего, Егор, у тебя под козлами пистолеты? — спрашивал вдруг Вася, заглядывая под ноги кучеру, где стоял ящик, и в нем на колдобинах погромыхивало железо.
— Про все вам ведать надобно… Ну а нападут, неровен час, лихие люди? Мне ведь вас, стольников, оборонять приказано.
— Ну кто тут на нас нападать станет? Ведь уже и Москва скоро. Егор, позволь мне в седле проехать. Ну хотя бы до моста…
Егору не терпится поскорее домой воротиться, но Вася упрям, и кучер останавливает лошадей. Пока он выводит из упряжки кобылку буланой масти, идущую под седлом, Вася соскакивает с козел, бежит вокруг кареты и открывает дверцу. Артемон откладывает в сторону «Куранты»[10], где читал о военных планах Турции и о фейерверке в Венеции, и выходит из кареты, чтобы узнать о причине остановки. Степан и Иван спят, прижавшись плечами друг к другу. Поняв, что происходит, хотел, было, поругать Васю, но уж больно хорошо на воле, и Артемон ложится в траву, на теплый пригорок и глядит в небо на кучевые облака. Потом карета снова трогается, Васе строго наказано ехать позади кареты, и он, очень уверенно держась в седле, едет неспешной рысью на буланой лошадке, и кажется ему, что мир стал еще шире и интереснее с высоты седла. Ветер треплет русые волосы, круглое по-детски лицо оживлено, на щеках веселые ямочки, темные глаза поблескивают восторгом. Но вот дорога постепенно спускается вниз, на луг, и Вася видит с седла, как на мосту засуетились мужики-стражники: за переезд и переход реки берется пошлина. За Истрой — владенья бояр Одоевских, и «мостовые деньги» — одна из статей дохода боярского. И суета на мосту понятна: карета богатая, не иначе боярин знатный едет, не поскупится. Откуда им знать (сюда ехали другой дорогой), что едут четверо юных стольников двора царя Ивана V, что расчетливая царица Прасковья Федоровна дала в путь стольнику Артемону всего тридцать копеек, — пускай, мол, бояре содержат посыльных. Хорошо это все знает Егор и потому к мосту не едет, а направляет смело коней к известному ему броду, и те легко выносят карету на противоположный берег Истры на глазах у раздосадованной стражи. Он еще дает возможность лошадям напиться и запрягает вновь буланую кобылку.
