— Вы-то чего тут взыскались, ваше колдовское благородие? В нашей-то грязи и невежестве?
— Да вот интересно стало, что за нововведения у тебя. Гляжу — комплименты собираешь?
— А что вам чужие барыши? Своими занимайтесь! Мы люди маленькие, трудовой комплимент сберегаем, как умеем. На голову не падает, как некоторым тут светочам высоких тайн.
Хтоний успокаивающе поднял руки и открыл было рот, чтобы вежливо попрощаться, как вдруг услышал за спиной захлебывающийся голос:
— А я-то вас ищу, уважаемый Доктор! Уж как я вас ищу-то который день!
Хтоний обернулся и увидел Табачника Жоана — румяного толстяка с большой, украшенной бисером торбой, пристроенной на выдающийся живот.
— Табачку-то как же? Ведь я вам не отдал! Помните, дочку мою вылечили? Мыслимое ли дело для девки — бородавки на моське! Ведь убивалась как, а? Нынче, спасибо вам от всей души, другая жизнь пошла. Ведь кавалеры — один другое краше, и серьезные есть женихи, не какие-то там… Так что позвольте, уж позвольте от души — лучшего табачку примите. Табачок из-за Красных Зубов — урожай позапрошлого года. Это, вам сказать, чудо что такое, уж поверьте! Жоан свое дело знает, и для вас — только самое-самое.
Табачник так наседал и наскакивал, что Хтонию оставалось только кивать и бормотать «Ну-ну», пока Жоан нес благодарственную околесицу, рылся в торбе и пихал Доктору в руки целых три объемных кисета с табаком. Вручив подношение, он пристроился сбоку, ухватил Хтония за рукав и потащил в сторону от Ури Сладкоречного, после чего принялся говорить секретным голосом:
— Само собой не одним же табачком, что я не понимаю, что ли? Я, конечно, много не могу добавить, но пять барышей ведь вполне достойно будет за ваше благодеяние? Нет? Ну что вы, не обижайтесь на дурака меня! Ведь какой ученый человек! Пять барышей и пять выгодок — вот так, я полагаю, это уж будет по-честному…
— Да что за «выгодки» такие ты мне всучиваешь, Жоан? Говори по-человечески!
Табачник на мгновение замолчал и воззрился на Доктора с преувеличенным изумлением:
— Ну как же… Выгодка — это, вам сказать, десять комплиментов. А десять выгодок — целый барыш! Так что, пять барышей и пять выгодок — это… я полагаю… за спасение дочери…
— Слушай, давай так, — прервал Жоана Хтоний, — за табачок я премного благодарен, а сверх того ничего не нужно. Лучше расскажи-ка мне, с чего это вы все помещались на барышах? Раньше же как-то жили без них?
Табачник, раскрасневшийся от удовольствия, что сэкономил, впал в совсем уж неуемную говорливость:
