— Хочешь чего-нибудь выпить? — из вежливости предложила я. Он стоял и как-то странно смотрел мимо меня, на вход, на замочную скважину, на дверной проём.
— Нет, я пожалуй… — звякнув серебреными часами на запястье, начал он.
— О боже, извини! — прижала я ладонь ко рту, ощутив новый приступ, и вбежала внутрь, не успев разуться. Пронесшись до раковины, я согнулась над ней, содрогаясь, но рвать было уже нечем, потому что с последнего раза я так ничего и не ела. Проклятое недомогание, когда же оно кончится?
— Как тебя Донун оставил в таком состоянии? — вытерев на всякий случай губы, я повернулась и увидела Йесона, не очень уверенно вошедшего в холл. По-моему, мне впервые довелось увидеть его в состоянии смущенного напряжения. Он будто в женскую баню вошел, хотя мне кажется, он и там бы вел себя проще и расслабленней.
— Он не знает… это началось, когда он уезжал уже. Я сама не понимаю, что со мной такое. Отравилась, видимо.
— Отравилась? — Йесон лукаво улыбнулся. — Ты уверена, что отрава вошла через рот?
— О чем ты? — нахмурилась я, подозревая в его фразе какой-то не безобидный намек.
— Извини, меня почему-то здесь потянуло на пошлости. — он осмотрелся вокруг себя, сунув руки в карманы, и вновь вернул взор ко мне. — Может, ты ждешь ребенка?
— Ребенка? — я выпучила глаза, замотав головой. — Беременность? Нет-нет! Этого сейчас не может быть, я не хочу… тем более сейчас, когда я вообще не знаю, стану ли рожать когда-либо от Донуна. У него уже есть сын!
— И что с того? — пожал плечами Йесон. — Этот ребенок — мой. И что бы не думал по его поводу Донун, он моим останется. Какое тебе дело до того, что кто-то когда-то родил от твоего мужа, если сейчас он твой муж и любит тебя?
— Тебе не понять, ты не на моём месте! — доползла я до стула и села. Йесон прошел на кухню и сел через стол, напротив. Его взгляд обвел колонну с фотографиями, разделявшую зал от кухни-столовой. Там висели в основном наши с Донуном снимки со свадьбы и всех наших поездок. А объездить мы за четыре года успели полмира.
— Ну да, где мне. Это же не я женился на женщине с ребенком от другого.
— Прости. — опомнилась я. — Но я понятия не имею, почему ты так спокойно всё воспринимаешь! У меня сегодня всё вверх ногами встало! Всё рухнуло! И ладно бы только ребенок… я узнала… что… тогда… ну… твою жену… ты…
— Ты про изнасилование? — помог он мне, хотя его голос приобрел леденящую отстраненность.
— Да, я узнала, что Донун участвовал… — договорила я так тихо, что сама боялась себя услышать. Теперь Йесон не стал ничего комментировать. — Я всегда считала насильников маньяками и извращенцами. Я никогда бы не связала свою жизнь с подобным типом. И тут такое…
