— Добрый вечер, — мило, как умела она, махая ресницами, поздоровалась Айли, потеребив бейдж на груди, — «Today World news», нью-йоркский филиал, позволите побеспокоить?
— Да, пожалуйста, — вежливо приподнял подбородок он, демонстрируя полное сосредоточение на ней.
— Пара вопросов об этой выставке, готовы? — поднесла она диктофон к своим губам, держа палец на play.
— Как лапша быстрого приготовления на десятой минуте заваривания, — пошутил он, перейдя на корейский, вызвав смущенно-радостную улыбку у Айли и улыбнулся сам. — Если вы из сеульской газеты, то так будет проще говорить, не так ли? Не подумайте плохо, ваш английский хорош, и даже без акцента. Почти.
— Спасибо за комплимент, — разрумянилась девушка, но скорее от довольства, чем стыда. Какая удача встретить земляка в этом мегаполисе! Да ещё такого очаровательного, с манерами. С деньгами — глаза Айли щелкнули по золотым запонкам и вернулись к лицу, — с приятным голосом. — Так, начнём. Вы знакомы лично с хозяевами сегодняшней выставки?
— Нет, пришёл исключительно ради искусства. Часто посещаю подобные мероприятия.
— И как вы находите эту экспозицию?
— Редкостное дерьмо… о, простите, вы же записываете? — опомнился парень, но Айли не смогла понять, специально он это сказал, или нечаянно. Но его мнение сошлось с её, и он понравился ей ещё больше. — Вы не могли бы отмотать, давайте я отвечу по-другому?
— Разумеется, — согласилась журналистка, но лишь изобразила отмотку, оставив себе подтверждение того, что выставка годится для унаваживания малоплодородных фермерских хозяйств. — Итак, как вам творчество, выставленное господами Найджелом и Робертсоном?
— Знаете, я нахожу, что оно на девяносто процентов модернистское, отвечающее духу своего времени. Несомненно, видно влияние Марселя Дюшана, не удивлюсь, если они его почитатели, но и от Ханса Арпа что-то есть. Я обратил внимание вон на ту скульптуру, — Айли невольно обернулась на ту «вешалку», за которую её культурно отругали, стремительно поражаясь эрудиции собеседника. — Она напомнила мне «Пастуха облаков», только более заостренную, нервную, будто грозовую версию. Трудно сказать, насколько авангардны эти работы, потому что направление будущего непредсказуемо, а почти всё изобретено до нас, но характер и индивидуальность Найджела и Робертсона клеймом стоит на всём здесь. Или вот эта картина… — развернулся незнакомец к плесневым хризантемам, которыми с этого ракурса показались бывшие осьминоги. — Концепция кажущихся схожими, повторяющихся фрагментов, каждый из которых на самом деле неповторим, конечно, не нова, но как тонко вырисованы штрихи, словно гены, и если приглядываться, то постепенно возникает, лично у меня, некая спираль ДНК, некая динамичная модель цикличной структуры, замкнутой в себе, и в то же время открывающей целый мир. Я восхищен и считаю, что творчество, которое сегодня увидел, достойно самых высоких похвал, — молодой человек замолчал, наблюдая за Айли. Подхватив свою челюсть усилием воли, с задержкой на несколько секунд, она нажала на стоп.
