Он сидел у бара, через два стула от меня, в окружении двух высоких моделей, выражения лиц которых я не смогла бы спародировать, не обладая достаточным отсутствием интеллекта. Если ему угодно такое общество, боюсь, мне нечего ему предложить. Я уже почти час вертела оливку на зубочистке в единственном мартини, который заказала за это время и медленно потягивала, чтобы не особенно наблюдательные посетители думали, что я всё время что-то пью, но на самом деле я бы выпила всего один бокал и осталась трезвой. Как же мне перейти в наступление? Я никогда не испытывала такой мысленной безысходности. Ни одной идеи, ничего. Каждый план виделся провальным и, мне казалось, что его тут же разоблачат. Как назло, так не вовремя, позвонила мама, чтобы спросить, как у меня дела и как скоро я появлюсь домой. Вот ещё один мой недостаток, как сыщика; они должны жить отдельно, желательно одни, с каким-нибудь соловьем или канарейкой в клетке, или охотничьей собакой. Но никак не с родителями, которым регулярно нужно отчитываться, где ты, с кем и почему. И после этого они порой удивлялись, что у меня до сих пор нет парня!
Я отошла к туалетным комнатам, чтобы быстро закончить разговор и, убирая мобильный обратно в сумочку, напоролась на кого-то стоящего у стены, едва не сшибив его. Тут же подняв лицо, я принялась извиняться и проверять, не плеснула ли я на человека из своего по-прежнему почти полного стакана.
— Простите, я… — приглядевшись внимательнее к внешности молодого человека, темной тенью не сильно выделявшегося в переходах клуба, я узнала в нем своего бывшего приятеля по школе, с которым проучилась вместе несколько лет до самого его выпуска, хотя мы и не очень ладили. — Джун?
— О, Боже! — после того, как всмотрелся, округлил глаза он. — Зубрилка!
Только он дразнил меня в школе, ссылаясь на мою любовь к знаниям и склонностью к тому, что называют «ботаник». А как бы ещё я попала в престижный ВУЗ и получила красный диплом? Разумеется, я должна была учиться на отлично! И вообще, никогда не понимала, почему он, старше меня, и всё равно задирает. В подростковом возрасте я пыталась погасить свою обиду заверениями себя в том, что он, как все юноши, выражает таким образом симпатию.
Сейчас, стоя в обтягивающем коротком платье на элитной вечеринке, мне показалось, что одним этим словом меня раздели и высмеяли при всём честном народе. Он был, как всегда, неуместен.
— И это говорит мальчик, который ходил на балет? — поджала я губы, с презрением на него взглянув.
