— Полные кранты, — сдавленно прошептал Ковалев.
В голову пришла смутная догадка. Он схватился за мобилку, как за соломинку. Однако телефон не отреагировал на нажатие клавиш. На таком удалении от города связи, понятное дело, никакой, но по меньшей мере экран-то должен засветиться. Значит, села батарейка.
— Жил в одном городе маленький черный гробик мобильной связи, — пробормотал Ковалев, взвешивая на ладони бесполезную «Нокию». — Ну и ладно.
Устало доплелся до машины и хлопнулся на сиденье. С тоской осмотрел испачканные травой брюки и туфли. Злиться не было уже сил. Тяжело вздохнул: курить, надо закурить.
Проклятая пачка лежала на полике на самом видном месте. «Кэмел» — возьми с собой в дорогу! В рекламе сигарет крепкие мужики то падали в воду, то сражались с питонами в джунглях — приключения что надо! Ерунда. Вы попробуйте ночью приехать в деревню и найти дорогу! Круче любого сафари будет.
Виктор достал наконец злополучную пачку, извлек сигарету.
— Да-а, — многозначительно произнес он. — Такой хрени еще не случалось с вами, Виктор Сергеевич.
Табачный дым привел его в чувство. Спокойное урчание мотора вернуло душевное равновесие, уют салона отогнал тревоги.
— А что, собственно?.. Ночь теплая, есть не хочу, пить тоже, — он хлебнул пивка, — не хочу.
Сигареты есть, только устал, как собака, надо выспаться. А утречком спокойненько доедем. Если есть указатель, значит, есть деревня. А деревня — это Зот, а Зот — это хорошая компания.
— А хорошая компания… — Виктор цокнул языком, изображая открывающуюся бутылку. — По-моему, так. Кто ходит в гости по утрам? Тарам-барам, барам-тарам! — и заключил: — В общем, мудро.
Радио не работало: FM-каналы отвечали треском и шипением. Уже ничему не удивляясь, Ковалев выключил двигатель, послал аудиодиск в проигрыватель и удобнее устроился в кресле.
Максим Леонидов тоже, видимо, когда-то пережил крушение любви. Хотя черт их знает, певцов да артистов. За что у них ни возьмись — пиар: черный пиар, голубой пиар, розовый. Один беспросветный пиар, никакой личной жизни.
Композитор! А ну, сделай так, чтобы душа сначала свернулась, а потом опять развернулась!
От Питера до Москвы
Вези меня, тепловоз.
От Питера до Москвы
Бутылка да стук колес.
На будущем — пелена,
На прошлом — туман с Невы… —
терзал душу певец.
Сквозь мурлыканье тихой мелодии до Виктора долетел посторонний звук. Он прислушался, уменьшил громкость, потом вовсе поставил на паузу. На какое-то мгновение воцарилась полная тишина.
