Я побежал на площадку искать его. Товарища Жана…
2. Данкович
— Пойдешь на концессию?
Что-ж, концессия, так концессия. Не все равно, где работать.
Вечером секретарь парткома провел меня в цех. Дорогой напомнил — здесь далеко не все свои люди, фашисты есть.
— Ладно, — буркнул я. — Буду бдительным.
— Бди! — засмеялся отсекр. — А вот и мастер.
— Господин Данкович! Этот товарищ сегодня в ночь заступает. Дайте ему работу получше. Он у нас редактор.
Я одел спецовку. Шел первый час ночи. Было жарко. Стремительно взлетали железные шторы печей, обнажая огромные палящие рты.
— Идите в край. На пятую, — сказал мастер.
Я пошел.
Ночь казалась мучительно, дьявольски долгой. Печь безумствовала. Вилка врезалась в жерло и с визгом моментально рвалась обратно. Я не успевал подносить посуду. Я падал. Я спотыкался. Я ронял чашки.
Мастер смотрел на меня внимательно, что-то шептал помощнику. Оба смеялись. Я свирепел. Я понял — смех вызван мною… Я свирепел, но лучше работать не мог.
Пришло утро. У ворот меня встретил отсекр.
— Ну, как? Куда поставили?
— На пятую.
— Сволочь! — крикнул отсекр.
— Что ты!
— Так вот как он… Да ведь это самое каторжное место, как он…
Я догадался. Речь шла о мастере. Значит, ночью мастер издевался надо мной.
* * *
В следующую ночь меня к печи не поставили.
— Редактор! — крикнул иронически мастер. — Пойдите вымойте чашку.
Я покорно взял тряпку.
— Редактор! Соберите брак и отнесите на мойку.
Он был изысканно груб. Когда в третий раз он крикнул:
— Редактор! — я подошел и сказал:
— Господин Данкович! Моя фамилия Гришин.
— Хорошо, Гришин. Сложите штанги.
Всю ночь мастер гонял меня. Казалось, что его мысли заняты только мной. Он не давал мне ни минуты покоя. Он не мог видеть меня сидящим. Он находил для меня самую грязную работу. Он смеялся над каждой моей ошибкой. Я почувствовал — передо мной был враг.
«Интересно, фашист или не фашист?» — размышлял я, идя домой.
* * *
Цех стал на ремонт. Будем работать по-среднему. Значит отдых. Нас рассортировали. Ловкачи давили 7 часов волчка. Я ждал работы.
— Что мне делать, Данкович?
— На уголь. Берите лопату — на уголь. А в 12 ко мне на квартиру.
Я удивился.
— Будете топить печь.
Чорт с тобой господин Данкович.
Когда я растапливал печь, он заходил и вертел носом.
— Дыму, дыму много.
Увидев следы снега на паркете, он хмурился.
— Вытирайте ноги, молодой человек.
Он злил меня — мастер. Но я сдерживался. Дисциплина.
У меня прогорели рукавицы. Я хватал уголь голыми руками. Ладонь была в ссадинах и ожогах.
