Комса встречает Калюжного шутками.
— Что, не выдержал? Ну, принимайся.
Кипит работа. Реже слышатся слова, чаще и настойчивей раздаются твердые удары молотов. Резко потрескивают вольтовы дуги. Федотыч подает муфты. Цистерна вырастает незаметно. Вот уже и третья муфта прикреплена. Четвертая… Работа идет к концу.
— Филипп Калюжный сидит в цистерне и вместе с Васькой Светлых помогает товарищам укреплять последнюю муфту.
«Красота», — думает Калюжный и мягким взглядом обводит лица товарищей. Первой смене есть работа. Цистерна собрана.
Торжественное собрание открыл Петька Зерний. Он дважды откашлялся, рассыпал по залу стекляшки звонка и выкрикнул:
— Товарищи!
Потом все перевернулось в голове. Непрошенное радостное волнение подхлынуло к горлу и Петро не поспевал за словами.
— Разрешите вас поздравить с этим большевистским молодежным праздником, с этим огромнейшим днем социалистических побед. Пусть…
Дальше слов не было слышно. Зал захлебнулся аплодисментами и могучим прибоем оркестра.
Доклад окончился скоро. Оркестр резанул устоявшуюся тишину, и сильные звуки революционного гимна долго полоскались в зале.
Затем рапортовали цеховые ячейки. Один за другим выступали ребята и выкладывали свои достижения и успехи.
«И все-таки чего то нехватает. Эх, не добили мы его, проклятого. А добьем. Будет сто. И больше ста будет», — думал Калюжный, слушая отчеты.
— Итак, товарищи, мы переходим к последнему вопросу, — к премированию.
Зал задвигался, зашевелился. Поверху поплыл легкий говорок.
На авансцену вышел Еремин и выкрикнул:
— Калюжный!
Председатель подхватил:
— Премируется посылкой в дом отдыха.
Вихрь аплодисментов смешивается с звуками оркестра. К эстраде пробирается широко улыбающийся Калюжный.
— Юдушкин! На две недели в дом отдыха.
— Горский!
* * *
— Ну, корешок, поздравляем.
Калюжного обступила бригада..
— Крой теперь да поправляйся.
— Рановато, братцы. Вот перекроем его проклятущего, тогда уж…
Филипп до боли пожимает товарищам руки.
— Перекроем!
Таганрог.
