Я закрыла глаза, представив себе, как мистер Уильямс бережно подхватил меня под руку и повел к дивану. Какой стыд! Я невольно втянула в себя плечи от смущения. Мои глаза распухли и покраснели, словно я проплакала всю ту тысячу с лишним миль, что добиралась сюда. Но я твердо знала, что не плакала. Я ведь спец по контролю за собственными чувствами. Многолетняя практика, так сказать. Но что-то было такое в мистере Уильямсе… И смотрел он на меня так, что я почему-то сразу же вспомнила своего отца и себя совсем еще маленькой девочкой… еще до того, как все в моей жизни переменилось и стало другим.
Мисс Дайфлой вложила мне в руки холодный стакан, и я поднесла его к губам. Руки дрожали, и несколько капель воды расплескались и упали мне на подбородок. Мистер Уильямс тотчас же извлек из кармана брюк отутюженный носовой платок и протянул его мне. Я заметила в уголке его монограмму, вышитую темно-синим мулине. И вид этого безукоризненно чистого батистового платка, и вышитая монограмма, все эти мелочи мгновенно сообщили мне бездну информации о его второй половине, миссис Уильямс, и странным образом мне вдруг полегчало, и я даже почувствовала себя почти как дома.
– Спасибо! – сдержанно поблагодарила я и вытерла платком подбородок, но не рискнула поднести его к глазам. Как будто слезы можно спрятать, если просто промокнуть их.
Мисс Дайфлой исчезла из комнаты так же незаметно, как и появилась. А мистер Уильямс между тем удобно устроился на стуле, предварительно придвинув его к дивану, терпеливо дожидаясь, когда я справлюсь со своими нервами. Обивка стула гармонировала с кожаным диваном и металлическими заклепками на нем. Но вот он бросил на меня выжидательный взгляд, и я вдруг подумала: а еще говорят, что все южане такие медлительные… Вот и я рассчитывала, что мистер Уильямс готов ждать до бесконечности, пока я приду в себя и смогу начать говорить.
Я сделала еще один глоток и поставила стакан на приставной столик рядом с диваном, заботливо прикрытый кружевной салфеткой. И сразу же представила себе, как миссис Уильямс благоразумно упрятала всю антикварную мебель в кабинете своего мужа вот под такие же салфетки, чтобы защитить ее на всякий случай от возможных повреждений.
Я сжала носовой платок с такой силой, что побелели костяшки пальцев, и приготовилась что-то сказать. Но, к моему удивлению, мистер Уильямс опередил меня и заговорил первым.
– Когда мы беседовали по телефону, вы сказали мне, что Кэл погиб на пожаре. Что он был пожарным и в тот день, когда случилась эта чрезвычайная ситуация, дежурило именно его подразделение. Так?
