Я не удивилась, когда Петя поступил в ремесленное училище и ушел в общежитие, хотя туда устроиться было трудно. Как он сумел, не знаю. А я осталась дома. Мама часто говорила мне, если вечерами мы сидели вдвоем: «Хоть бы ты скорее вышла замуж … А моя жизнь все равно пропащая…». Вот ведь до чего дошло. О себе она уже не думала. А Тимофей Павлович развлекался, где-то проводил ночи. Но деньги домой носил немалые. И от них словно пахло горем. Я теперь понимала: Тимофей Павлович некоторое время жил тихо и скромно после какого-то провала, а как только подыскал подходящих друзей, опять занялся комбинациями. Привычное для него дело.
Однажды я оказалась свидетельницей разговора Тимофея Павловича с лысым дядькой . Это произошло накануне твоей свадьбы. Оба были пьяные и скандалили.
«Хватит с нас! Нельзя зарываться»,- с чем-то не соглашался осторожный Тимофей Павлович.- «Хе-хе! Поздновато спохватился,-хмыкал лысый .- Все равно отвечать вместе. А дел мы уже натворили - дай боже!» «Если не шиковать, обойдется…» «Хе-хе! Надежда юношей питает … А мы не юноши. Жить-то надо! Копейки меня не устраивают.
Чего ждать? Ждать, пока меня по лысине гокнет атомная бомба?»
Тоже мне - философы! Деляги! .. А мама все плачет и плачет. И я ничем не могу ей помочь. Неужели и я буду такая слезливая под старость? Ни за что! Представляешь, Надя, я уже несколько месяцев смеюсь сквозь слезы, обманываю себя и вас … Сколько же можно? С ума сойти!..
- Ох, Зойка, Зойка! Как несправедлива к тебе жизнь! .. А отчего я раньше не почувствовала твоего горя? Почему иногда мы так невнимательны, равнодушны к своим товарищам? Или я еще не научилась распознавать чужое горе? Не так-то просто заглянуть в душу человека.
- Зачем же ты бываешь в плохой компании? Для успокоения? .. -не подумав, спросила я.
Зоя испугалась. Побледнела.
- Какая компания?!- с трудом проговорила она и поторопилась распрощаться.
Я не стала ее удерживать. Надо бы рассказать о Зое моему Мише, может быть, он чем-нибудь помог бы.
Как все сложно, непостижимо сложно!
… Я сижу у окна. Косые лучи закатного солнца бьют с боку, лучи слабые, умирающие, они тают на глазах. Потом улица словно затягивается кисеей. Люблю я это время.
В квартирах начинают греметь телевизоры. Во дворах шумят ребятишки. И это - жизнь.
Сижу одна. На сердце тревожно. Миша позвонил и сказал, что сегодня придет поздно,- отправляется на выполнение оперативного задания. Вот меня и потянуло на записи. Наверное, каждую ночь, когда Миша будет уходить на задания, я буду сидеть у окна и писать.
