После смерти отца эта история была самым сильным потрясением для Веры — она столкнулась с человеческой подлостью. Она много думала об этом и не могла себе простить, что спасовала, струсила и, если бы не чистая случайность, лишилась бы любимого дела. Поэтому ее особенно стал раздражать ежедневный вопрос мамы: «Ничего не случилось?», ее постоянный страх — он ведь заразителен, и она стремилась меньше бывать дома.
Жили они скудно, но обе, казалось, не замечали этого. Только иногда мама, глядя на сношенные туфли Веры, на пальтишко, из которого она выросла, вздыхала:
— При папе ты бы так не ходила.
— Сама заработаю, — сердилась Вера.
И действительно, старалась приработать к стипендии где могла: играла в массовках, гримировала самодеятельные спектакли, вела кружок в своей бывшей школе.
Мама очень обрадовалась замужеству Веры — снова появится мужчина в доме. Павел ей понравился: спокойный, положительный, на восемь лет старше. И Михаил Алексеевич его одобрил. На курсе ничего не делалось без совета Мэтра. Он не только учил их, но и участвовал в жизни каждого, ненавязчиво советуя, направляя.
Свадьбу устроили очень скромную, но Вера позвала почти весь курс, а Павел двух приятелей. Родных не позвали.
— Стыдно сажать за такой стол! — сокрушалась мама. — Свадьба называется: селедка с картошкой, чайная колбаса и бычки в томате. Не хочу, чтоб жалели!
Но когда принесли подарочную корзину с шампанским и фруктами от Михаила Алексеевича, мама повеселела. А после спектакля приехал он сам, расцеловал Веру и Павла, сел рядом с мамой, о чем-то негромко с ней говорил, и Вера впервые после смерти отца увидела на ее лице счастливую улыбку. Потом он своим удивительным голосом пел старинные русские песни, романсы, блистательно рассказывал смешные истории. Свадьба вышла замечательной.
— Надо было наших позвать, — огорчалась мама, — пусть бы послушали, что он о тебе говорит, посмотрели бы на него вблизи.
И Вера в который раз убедилась: помимо горя и страха, мама ущемлена их бедностью, необходимостью принимать помощь родных.
В войну мама немного оправилась — общее несчастье притушило личное горе. Тяготы военной жизни она переносила без жалоб — всем было тяжело. Появилась у нее новая привязанность — Танюшка. Она стала деятельней, старалась помочь Вере, но почти ничего не умела…
А когда война кончилась, Вера начала хорошо зарабатывать и Павел защитил диссертацию, с мамой произошла новая метаморфоза — она стала беречь и холить себя. Придумывала какие-то диеты, и для нее нужно было готовить отдельно. Принимала хвойные и содовые ванны. К ней регулярно приходили маникюрша и парикмахер, укладывавший ее седые волосы в высокую затейливую прическу. Заказывала новые платья. От домашних требовала необыкновенного почтения, капризничала, постоянно жаловалась Вере на детей, на Павла: не так ответили, не сразу выполнили ее поручение. Если у Веры был афишный концерт, мама надевала жемчужно-серое платье из файдешина, под цвет волос, длинные черные бусы и, пригласив с собою кого-нибудь из родных, усаживалась в первом ряду. Оттуда, вертя головой и не слушая Веру, она ревниво следила за публикой — как слушают, все ли аплодируют, достаточно ли цветов. Выходя на поклон, Вера всегда видела мамин затылок.
